Особенно,... 
54 
– Слушаю, – процедила сквозь сжатые зубы разведчица уже вслед направившемуся к берегу неспешным, прогулочным шагом Аламезу.
Дарк был настолько уверен в отсутствии опасности, по крайней мере в ближайшее время, что даже оставил возле колодца кирку, его единственное на данный момент оружие. Этот поступок не успокоил девушку, но вселил в неё уверенность.
– Начнем с того, что все мы устали и отдых необходим, – принялся излагать свои аргументы Дарк, притом нарочито громко, давая понять, что они в безопасности. – Здесь врагов нет и не предвидится до тех пор, пока в подземелье не заявится очередной отряд искателей гномьих секретов иль просто наживы. Вряд ли это случится за пару ближайших часов… Соседство у нас, конечно, малоприятное, но когда костер разведем, дым запах дурной отгонит. Изнутри барака не видно, какие кучи по двору разбросаны. Коль до тел дотрагиваться не будем, так и трупным ядом не отравимся. Кстати, воду из колодца не стоит брать, лучше из озера…
– Это всё, иль есть что ещё сказать? – спросила Ринва чересчур резко, видимо устыдившись, что её одолели паникерские настроения.
– А разве этого недостаточно? – усмехнулся в ответ Аламез, но всё же пошел навстречу любопытствующей соратнице и продолжил перечислять: – На караванном пути нас поджидает много опасностей. Не возьмусь даже предположить каких: твари, махаканцы, искатели кладов, гномы-наземники, вампиры и ещё невесть кто… А здесь тихо и спокойно. Действительно, как на кладбище. Где еще найдем такое удачное место для привала?
– Ну, да, – поддакнула девушка, – как ни обидно признать, но ты прав. Похоже, зверье подземное стоянку стороной обходит, а иначе бы трупы не гнили б, иначе бы их уж давно до косточек обглодали, да и те бы погрызли…
– Я даже больше скажу, – произнес вдруг шепотом Дарк и резко остановился, так что девушка чуть не споткнулась. – Что-то в этом месте не так… что-то необычное витает в воздухе, вот только не могу понять что. Живности совсем нет. Ладно, падальщики через открытые ворота не забегают, это хоть как-то понять можно, но вот почему рыба возле берега не плавает? Да и черви, столько для них пищи, и всё пропадает…
– Ты прав, – вновь кивнула Ринва, – трупы просто разлагаются, и мелкая мерзость их не пожирает… да и стены бараков уж давно должны были бы плесенью обрасти иль грибком покрыться…
– Полагаю, нам не стоит этим голову забивать, – уточнил Дарк, боясь, что всерьез призадумавшаяся девушка будет зря утруждать голову вопросами, на которые все равно не сможет найти ответа, по крайней мере, пока они не узнают ничего нового. – Воспринимаем это как данность, если хочешь, как подарок судьбы, как компенсацию за мучения, которые нам еще в будущем предстоят. Лучшего места нам не найти. Уходить с него в высшей степени глупо.
Поскольку оппонент был уже переубежден, Дарк не стал попусту сотрясать воздух словами, хотя смог бы привести еще с полдюжины доводов в защиту своей правоты. Однако главного аргумента моррон так и не назвал и, более того, промолчал бы о нем даже под пытками. С того самого момента, как только он увидел кучи превращенного в лом оружия и разлагающихся тел, в его голове стало твориться что-то неладное. Он услышал зов, зов Коллективного Разума, призывающий его ненадолго остаться здесь, и ощутил что-то еще, непонятное по природе своей, но не совсем незнакомое, а лишь давно забытое: теплое, родное, просящее о помощи.
Глава 6
«Сногсшибательное» открытие
Одиночество – не такая уж и плохая вещь, как многие думают. Хоть подавляющее большинство людей панически боится его, считая чем-то вроде апогея неудачливости и верным признаком, что настала пора кардинально менять курс своей жизни и срочно устраивать генеральную перестройку собственной личности, но на самом деле одиночество и частенько бредущее рядом с ним непонимание окружающих – сила не разрушающая, а, наоборот, созидательная.
Во-первых, одиночество доказывает, что ты в жизни уже чего-то достиг, уже вскарабкался на вершину, по склону которой остальные еще ползут или вообще топчутся у основания и боятся начать подъем. Одиночка ищет свой путь, в то время как его знакомые еще разгуливают в коротких детских штанишках и проводят дни, занимаясь ерундой, на которую ему уже давно жалко тратить силы и время. Пастух всегда одинок среди овец, точно так же, как всемогущий правитель страдает от непонимания его великих помыслов ограниченной, алчной челядью; страдает, но до смерти боится приблизить к себе по-настоящему умных людей. Именно из-за этого страха монарх окружает себя лишь теми, чьи помыслы написаны прямо у них на физиономиях и чьи поступки настолько предсказуемы, что нет необходимости утруждаться их просчитывать. Для пастуха одиночество – свобода, для короля – тяжелое бремя, непомерная плата за власть, плата, которую приходится вносить по частям в течение всей жизни. Каждый умный человек сам для себя решает, кем ему лучше быть: пастухом иль королем; к чему стремиться и на что тратить время. Однако каждый из незаурядных, мыслящих личностей по-своему, в большей или меньшей степени, но одинок и наталкивается на стену непонимания, которую нельзя преодолеть, можно только разрушить.
54 
