Особенно,... 
52 
— Задержитесь еще на пять минут, — от души попросил он. — Доставьте мне удовольствие. Кроме того, ваша карета еще не готова.
Он почувствовал — Ванда ему поверила, хотя любой более искушенный человек на ее месте должен был бы распознать эту явную ложь. Она села на прежнее место, Ричард вновь наклонился поближе к ней и уже совершенно другим тоном сказал:
— Я сегодня весь день не нахожу себе места. Дело в том, что я узнал нечто глубоко меня огорчившее. Один человек, которому я верил, предал меня. Простите, если из-за этого я заставил страдать и вас.
— Мне очень жаль, — ответила Ванда, тронутая. — Быть обманутым тем, в кого веришь, — что на свете может быть хуже?
— Откуда вам это известно? — живо спросил Ричард.
— Такое однажды случилось и со мной, — горестно отвечала она. — И я никогда этого не забуду.
— Вы правы, — не мог он не согласиться. — Разочаровываться ужасно. Но не будем больше о грустном.
— О чем же тогда? — растерянно уронила Ванда.
— Почему бы не о вас?
— Но мы и так все время говорим обо мне, — по-детски вспыхнула Ванда. — Это очень мелкая тема. Лучше расскажите мне о России.
— Что вас интересует? Российские намерения в отношении Польши?
В голосе Ричарда звучало явное издевательство.
Ванда тихонько вздохнула.
— О боже, отпустите меня… У меня такое ощущение, что мы ходим и ходим по кругу. Как вы думаете, моя карета готова? Может быть, позвонить и спросить?
— Да, минуту! — кивнул Ричард. — Скажите только, смогу я снова увидеть вас?
— А вы захотите видеть меня после сегодняшнего свидания?
— А что было сегодня не так?
— Не могу точно сформулировать… Все… Просто все сразу пошло не так, вкривь и вкось. Вы это почувствовали? Сегодня мы с вами словно на горячих углях. Ночью все было иначе. Я… я думала, что мы друзья. Полагаю, это было слишком самонадеянно. Особенно… с учетом того… кто вы.
— Верно, ночью вы были мне другом, — с готовностью согласился Ричард.
— А сейчас?
— Сейчас… тоже, — не слишком-то убедительно попытался заверить он Ванду.
Та всплеснула руками.
— Вы чем-то расстроены, — пробормотала она. — Но я не знаю чем. Так что, к сожалению, никак не могу вам помочь. Может быть, ко времени нашей следующей встречи все переменится…
— И когда мы увидимся? — спросил Ричард, выдержав паузу.
— Когда вы этого захотите…
— Вы соглашаетесь, потому что сами хотите того же — или же считаете нашу новую встречу нужной для вас?
Он задал этот вопрос, не имея его заранее в мыслях.
— Потому что хочу! — быстро ответила Ванда и подняла на Ричарда честные голубые глаза. — Прошу вас верить мне. Вы должны этому верить!
На мгновение они стали близки, как недавно.
— А вы захотели бы нашей встречи, если бы я оказался не тем человеком, за которого вы меня принимаете? — с надеждой спросил он.
— С еще бо́льшим удовольствием, — все еще глядя ему в глаза, ответила Ванда. Ричард едва расслышал эти слова, так тихо она их произнесла. И стремительно повернулась к нему: — Ночью мне показалось, что мы встретились не случайно, что это важно для нас обоих, очень важно… А потом я вспомнила, кто вы, и мне до смерти захотелось, чтобы вы оказались таким же обычным человеком, как я, просто мужчиной, с которым я могу свободно говорить, с которым мы можем быть друзьями.
— Будь я таким человеком, вы бы вряд ли обратили на меня внимание, — ядовито заметил Ричард.
— Я верю в судьбу, — твердо ответила Ванда, не замечая его тона. — Наша встреча была предначертана свыше. Вы в это не верите?
— Хотел бы я в это верить, — печально отвечал Ричард. — Ночью я был благодарен судьбе, что наступил на ваш веер. Но сегодня я не уверен, что испытываю благодарность фортуне…
Ванда покраснела и отвела глаза в сторону.
— В чем вы можете быть уверены полностью, — почти с отчаяньем медленно проговорила она, — так это в том, что я захочу встретиться и говорить с вами, даже если бы вы оказались никем.
Ричарда охватило дикое желание открыть Ванде всю правду, скинуть с лица прилипшую к нему маску. Но он тут же мысленно рассмеялся над собой — неужели он настолько глуп, чтобы позволить еще раз провести себя?
— Я польщен, — натянуто улыбнулся он Ванде.
Она поднялась на ноги.
— Доброй ночи, — сказала она, и Ричард не сомневался: в эту секунду она вспоминает их прощание ночью в карете. Ему захотелось поцеловать ее, но что-то остановило его. Те поцелуи были восхитительны, они были проявлением счастья, охватившего их обоих, объединившего их радостью, которой невозможно противиться. Сегодня не было ни счастья, ни радости… Одни муки.
52 
