Особенно,... 
93 
А потом обряд внезапно закончился.
И она стала женой Эдварда.
Пастор и его семья пригласили их выпить вина в честь радостного события. Эдвард с присущей ему любезностью принял приглашение и поддерживал разговор почти без ее помощи, потому что она вдруг лишилась дара речи. И вскоре ее, все еще не опомнившуюся, уже вели обратно к экипажу.
Однако Эдвард почти не дал ей времени на размышления, заключив ее в объятия и жадно поцеловав.
— Я готов был сделать это у алтаря, — сказал он ей, — но решил, что так мы всех шокируем.
Не прекращая жарких, страстных поцелуев, он продемонстрировал ей, что именно имел в виду. К тому моменту, когда они доехали до дома, она уже задыхалась от желания и сладкой боли, так что чудесный двухэтажный особняк из красного кирпича совершенно не отпечатался в ее сознании.
Она почти ожидала, что Эдвард тут же утащит ее в постель, но, к собственной досаде, обнаружила, что в вестибюле собралась все прислуга поместья. Слуги засыпали ее и Эдварда теплыми искренними поздравлениями и наилучшими пожеланиями.
Им сообщили, что приготовлен торжественный свадебный ужин. Повариха даже успела испечь свадебный торт, который покрыла белой глазурью и украсила засахаренными фруктами.
Клер пошла наверх переодеваться. После чего ее провели по коридору в комнату, расположенную в самом его конце.
В апартаменты к Эдварду.
Он уже дожидался ее там.
— Шампанского? — предложил он, наполняя бокал.
Она согласилась и сделала большой глоток, с удовольствием ощутив, как пузырьки лопаются у нее на языке и щекочут нос.
Стол был накрыт фарфором, хрусталем и серебром, а на другом столе под крышками оказались красиво украшенные и аппетитно пахнущие блюда.
Они с Эдвардом уселись за стол. Она едва замечала, что именно ест и говорит все это время.
Время стало текучим и вязким, так что она даже не могла определить, какой сейчас час. Трапеза подошла к концу: оставался только десерт. Красивый и аппетитный свадебный торт был разрезан, и кусочки его дожидались на тарелочках.
Эдвард поставил одну из тарелочек перед собой, а потом поднял Клер с ее места напротив него и пересадил к себе на колени. Прижимая ее к себе рукой, он запечатлел пару поцелуев на ее шее.
— Я подумал, что мы могли бы его поделить, — предложил он.
Клер не ответила: почему-то она снова начала смущаться. Или, может быть, дело было именно в предыдущей ночи и том невероятном наслаждении, которое, как она знала, будет ждать ее в объятиях Эдварда.
И тут она невольно нахмурила брови.
«А что, если наша страсть перестанет быть такой сильной теперь, после свадьбы? Что, если я уже не буду также желанна Эдварду; ведь игра закончена и он стал победителем?»
Но тут он посмотрел ей в глаза, и она прочла в его взгляде яростную жажду. С облегчением она поняла, что ее сомнения были напрасными.
Отломив вилкой немного торта, он поднес кусочек к ее губам.
— Ну-ка попробуй, — предложил он чуть хрипло.
Сладкий десерт тут же начал таять у нее на языке. Она проглотила кусочек и прошептала:
— Очень вкусно.
— У тебя на губах глазурь, — сказал он.
Дразнящим движением языка он слизнул липкую глазурь с ее губ, а потом запечатлел на них жаркий поцелуй, от которого она задрожала.
Он медленно откинулся на спинку кресла.
— Твоя очередь.
Дрожащими пальцами она поднесла торт к его губам.
Эдвард принялся слизывать крошки и глазурь с ее кожи. Внезапно лишившись воли, она застонала от жаркой волны, которая разлилась по ее телу. С неожиданной изобретательностью он обхватывал языком каждый ее палец по очереди. Снова застонав, она закрыла глаза. Его демонстрация эротических возможностей рук и пальцев заставила ее задыхаться.
Отпустив ее, он взял с десертной тарелочки засахаренную вишенку и, прижав к ее губам, провел сладким кусочком по ее рту, а потом облизал ей губы так же, как перед этим ее руку. Сняв с ее губ всю сладость, он отправил вишенку к себе в рот и, разжевав, проглотил, а потом снова припал к ее губам. Его поцелуй был полон такой чувственности, что у нее по спине пробежали мурашки. Кисловато-сладкий вкус вишни попал ей на губы и язык…
Жаркая страсть полыхнула в ней — острое желание, делавшее ее одновременно требовательной и щедрой. На каждую его ласку она отвечала собственной, и выпитое вино вместе с его опьяняющими прикосновениями кружили ей голову.
93 
