Особенно,... 
81 
Только подумать, какой поднимется шум!
Только подумать, как разъярится Эдвард!
И вдруг она ясно поняла, как ей расстаться с Эдвардом. Конечно, если у нее хватит отваги, чтобы зайти настолько далеко. Если она сделает то, что ей сейчас пришло в голову, Эдвард не только разорвет их помолвку: он скорее всего больше никогда с ней даже разговаривать не станет.
И внезапно она поняла, что это ее самый последний шанс.
— Мне бы тоже этого хотелось, милорд, — проговорила она. — А вы когда-нибудь выезжаете за город? Летом в Лондоне бывает так душно!
Он выгнул бровь. В его взгляде появился странный блеск.
— Вы правы — бывает.
— Но наверное, днем мы поехать не могли бы, — продолжала она размышлять вслух. — Может быть, как-нибудь, вечером во время бала — просто чтобы развлечься? Что вы на это скажете?
— Я скажу, что вам нравится вызывать скандалы. Но с другой стороны, это нравится и мне. Продолжайте.
Проглотив вставший в горле ком, она так и сделала.
Спустя пять дней Эдвард стоял у стены и смотрел, как Клер выходит танцевать с очередным кавалером. Она была необычайно хороша в своем платье из нежно-лимонного шелка и плыла по залу, словно луч солнца.
Самым удивительным было то, что Клер совершенно не осознавала своей власти над мужчинами. Ей достаточно было улыбнуться, и представители сильного пола готовы были из кожи вон лезть, чтобы ее порадовать. В последнее время он все чаще ловил себя на желании разогнать их всех, чтобы безраздельно владеть ее вниманием. Однако Клер и без того вызвала достаточно пересудов — не годится ему давать новую пищу для сплетен.
Хорошо хоть то, что она, похоже, наконец смирилась с реальностью их помолвки.
По правде говоря, в последнее время Клер вела себя так скромно, что он даже услышал, как одна из патронесс «Олмака» посетовала на то, что они были слишком суровы к ней.
Все это Эдварда порядком забавляло бы, если бы не одно: она по-прежнему не назначила дату их свадьбы.
Его терпение стремительно истощалось, так что если она в ближайшее время не сделает выбора, он сделает выбор за нее.
Поскольку ему совершенно не хотелось танцевать (по крайней мере танцевать с кем-то, кроме Клер), он повернулся и ушел в библиотеку. Там он обнаружил группу джентльменов, которые горячо спорили о военных действиях. Взяв рюмку портвейна, он облокотился на каминную полку и стал их слушать.
В бальном зале танец подошел к концу. Сделав реверанс своему кавалеру, Клер позволила ему вести ее к краю зала. Они прошли почти половину пути, когда она вдруг споткнулась, чуть покачнулась и резко остановилась.
— О Господи! — воскликнула она. — Кажется, я наступила себе на подол!
Опустив глаза, она сделала вид, что осматривает свою юбку. Ее кавалер с растерянным видом стоял рядом.
— Боюсь, что порвала платье, — сказала она ему. — Прошу извинить меня за неловкость, но мне придется извиниться и пойти привести свой туалет в порядок.
Отпустив ее руку, он отступил на шаг.
— Конечно. Вам нужна помощь?
Она покачала головой:
— Я не сомневаюсь, что в дамской комнате будет служанка, которая сможет мне помочь.
Поклонившись, он принял ее отговорку и отошел.
Как только он скрылся, Клер стремительно повернулась и поспешно направилась к дверям. Конечно, с ее платьем ничего не случилось, но ей необходим был убедительный предлог для того, чтобы уйти из зала. Она уже опаздывала: часы пробили десять, а именно на этот час была назначена ее встреча с лордом Ислингтоном. Они договорились, что встретятся на улице и отправятся в путь.
Сердце ее отчаянно колотилось, нервы были напряжены до предела. Она вышла в коридор, ведущий к боковой двери особняка: Ислингтон подсказал ей, что оттуда легче будет выйти незамеченной. Ее затошнило при мысли о том, что стоит ей выйти из калитки — и ее судьба будет решена. Но с другой стороны, если она вернется, ее судьба тоже будет решена! Она станет женой Эдварда.
Вдали послышались негромкие голоса, и она поняла, что принимать решение нужно немедленно. Ей необходимо прямо сейчас решить, уходить или оставаться.
Прошло пять секунд, десять.
Глубоко вздохнув, она открыла дверь и вышла.
Эдвард одним глотком допил портвейн и отставил рюмку. Он послушал, о чем говорили в библиотеке, и не услышал ничего особенно важного. Большинству собравшихся нравилось делать многозначительные заявления, притворяясь, будто у них есть доступ к государственным и военным тайнам.
81 
