Особенно,... 
129 
— А где его отец? — как-то поинтересовался Джино. Она смутилась.
— Его никогда и не было.
— Да ладно тебе. Ну не были вы женаты. Что в этом такого? Но ведь без парня в этом деле не обошлось.
— Парень-то был. Ему — пятьдесят два, мне — пятнадцать. Старая история. Он овладел мною силой. А поскольку он был другом моего отца, мне никто не поверил. И меня вышвырнули из дому. Я приехала в Нью-Йорк и с тех пор живу здесь.
— У тебя это неплохо получается.
— Скажем, мне просто удалось выжить. Зато я сохранила сына. Трогательно, правда?
— Правда всегда трогательна.
В их отношениях не было ничего чувственного, хотя когда дела Джино пошли на поправку, он не раз испытывал искушение.
— У тебя действительно был триппер? — спросил он однажды.
Она улыбнулась.
— Нет. Просто мне захотелось осадить тебя.
— Вот как? Почему?
— Кому же интересно стать одной из многих?
Ему вдруг захотелось схватить ее, затащить к себе в постель, но он быстро одумался. Ведь они друзья, зачем же все портить?
Через день после того как Джино покинул квартиру Пчелки, он послал ей конверт. В нем лежали пятнадцать тысяч и записка. «Яз тебя выйдет прекрасная сиделка, — говорилось в ней. — Пять тысяч — как и было обещано, а десять положишь в банк на имя Марко».
Пчелка была поражена. Джино Сантанджело не причинил ей ни малейшего вреда. Память ее почему-то вернулась к убийству двух мужчин неподалеку от ее дома. Обнаружено оно было утром, а ночью, за несколько часов до этого, на пороге ее квартиры рухнул Джино — весь залитый кровью.
Первый обед с Генри Маффлином-младшим. Интересно.
Второй. Волнующе.
Третий. Ошеломляюще.
Четвертый. Немыслимое по своей интенсивности занятие любовью.
М-м! Какой экстаз! Генри Маффлин-младший влюбился, и Синди наслаждалась теперь каждой минутой, проведенной в его обществе.
Он оказался просто марионеткой, сработанной в кругах высшего света, и с радостью выделывал различные коленца, стоило ей лишь подергать за ниточки.
Ему доставляло удовольствие завалить ее драгоценностями, мехами и подарками попроще.
Ему нравилось угощать ее шампанским и черной икрой.
Ему хотелось, чтобы она развелась с Джино и вышла замуж за него, Генри.
Она взвешивала все «за» и «против».
Джино не обращал на нее ни малейшего внимания.
Генри боготворил ее.
Джино не брезговал ни одной юбкой.
Генри будет ей навсегда предан.
Джино разговаривал с ней, как с потаскухой.
Генри вознес ее на пьедестал.
В Джино не было никакого шика.
Генри представлял собой высший класс.
Само собой, Джино силен, решителен, у него привлекательная внешность.
Генри — все-таки немножко тряпка.
У Джино — власть и деньги.
У Генри — только деньги.
Джино — когда хотел — мог быть изумительным любовником.
Генри предстояло еще многому научиться.
Она могла бы ему в этом помочь. Почему бы и нет? Как это будет восхитительно — учить его пользоваться своими пальцами, языком, объяснять, что нужно делать с довольно-таки неуверенной эрекцией.
Она приняла решение — значительную роль сыграло в этом то, что, по словам Алдо, Джино пришлось неожиданно отправиться в тайную деловую поездку. Однако, согласно докладам нанятого ею детектива, Джино и носа не показывал из квартиры какой-то сучки в Гринвич-Вилледж.
Синди еще раз пробежала глазами строки доклада. Там утверждалось, что той ночью Джино посетил в Гринвич-Вилледж одну за другой двух шлюх. От первой он ушел покачиваясь, очевидно, пьяный, зато дыра меж ног у второй оказалась настолько засасывающей, что он до сих пор не в состоянии из нее выбраться. Выродок.
Ну ладно. Теперь ему уже не удастся делать из нее какую-то дурочку. Она даст ему развод и выйдет замуж за Генри.
И чем раньше, тем лучше.
Дома Джино ожидали несколько посланий с настоятельными просьбами сенатора срочно связаться с ним.
За рулем сидел Алдо. Когда в пять часов дня Джино переступил порог своего дома, то встретила его только горничная.
— Где Синди?
Алдо пожал плечами и отвел взгляд. Уж он-то никак не хотел оказаться первым, кто должен сообщить Джино, что его жена разъезжает по городу с другим. Денно и сам скоро об этом узнает. Очень скоро.
— Эй, — повернулся Джино к горничной, — а где миссис Сантанджело?
От испуга та подпрыгнула. На лице хозяина она видела такое выражение, которое наполняло ее душу жутким страхом.
— Я… Я не знаю, сэр. Она не оставила никакой записки. Он нахмурился.
129 
