Особенно,... 
128 
Синди не сдержалась и громко хихикнула. Джино привык считать себя таким умным, но куда там ему до нее! Ведь это факт!
Размышляя о предстоящем обеде с Генри Маффлином-младшим, она тщательно оделась. Вплоть до сегодняшнего дня Синди неукоснительно соблюдала правило, о котором говорил когда-то Джино: «Пока ты моя жена, никакого траханья на стороне».
Хорошенькое правило. Но сам он поступал как раз наоборот.
Нет уж, с нее достаточно. Необходимые меры предосторожности приняты, сегодня наконец можно и самой повеселиться от души.
А если Джино это придется не по вкусу, ему же хуже.
Сон уходил от него медленно, оставляя вместо себя тупую, пульсирующую боль в плече. Когда он поднес руку к лицу, ему показалось, что пальцы коснулись грубой наждачной бумаги. Старый шрам раскрылся. Простыня под плечом промокла от крови. Утром, при ярком свете, ему стало отчетливо ясно, что к врачу обращаться придется, что раны нужно зашивать.
Джино сделал попытку сесть, но приступ чудовищной боли заставил его отказаться от своего намерения. Ему вообще представлялось сейчас чудом, что он смог живым выбраться из крошечной квартирки Зефры Кинкайда. Для этого ему пришлось совершить убийство. Но в противном случае убитым оказался бы он сам.
К черту. Все к черту. Пусть даже не убийство, а два. Просьба Освальда выполнена.
Письма, о которых он говорил, штук десять или двенадцать, лежали под подушкой, все до последнего написанные разборчивым почерком сенатора. Перед тем как выбраться из квартиры, Джино все же нашел их и сунул себе в карман. Из-за закрытых дверей все так же, на полную мощность, продолжали нестись звуки джаза. Никто ничего не слышал.
Джино доковылял до машины и, только усевшись за руль, понял, что на всю дорогу до дома у него просто не хватит сил. К счастью, он вспомнил, что Пчелка, та, с трипперком, живет где-то неподалеку. Кварталах в двух, что ли.
С трудом он доехал до ее дома.
— Доброе утро. — Голос у нее звучал довольно мрачно, когда она вошла в комнату и села рядом с постелью. — Как вы себя чувствуете?
Ему запомнилась ее доброта. Доброта, пришедшая с обещанием пяти тысяч.
— Так, будто меня переехал товарный поезд.
— Гм….
Если бы в этот момент Джино мог себя видеть, он сам удивился бы точности своего сравнения. Оба заплывших глаза — в сплошных синяках. Лицо в порезах и царапинах, старый шрам разошелся, скрытый коростой запекшейся крови. Губы потрескались и опухли.
Думать о его ране на плече ей не хотелось. Когда ночью ей пришлось разрезать его пиджак и рубашку, чтобы снять их, кровь хлынула таким потоком, что, не удержавшись, Пчелка громко вскрикнула. На крик прибежал испугавшийся Марко.
— Мама! Мамочка! Что случилось? Кто этот дядя? Джино посмотрел на мальчика, затем на нее. Не было сказано ни слова.
— Это мамин хороший знакомый, дорогой, — успокоила она ребенка. — Иди спать.
Мальчик с неохотой повиновался. Она устроила его на кушетке, а Джино положила в кровать, на которой до его прихода сама спала с сыном. В ее же распоряжении на ночь оставалось только кресло.
Утром Пчелка поспешила проводить Марко в школу еще до того, как он начнет задавать ей вопросы. Она надеялась, что до его возвращения Джино в квартире уже не будет.
— Хочу попросить тебя сделать несколько телефонных звонков, — едва шевеля губами, обратился к ней Джино.
— Да, я слушаю вас.
— Но лишнего ничего не говори.
— Понимаю.
— Позвони Алдо. Скажи, что мне срочно нужно его увидеть, дай ему свой адрес.
— Хорошо.
— Пусть приведет с собой доктора Харрисона.
На листочке бумаги Пчелка записала номер телефона.
— Можете положиться на меня.
Другого ему и не оставалось. Последующие десять дней он полностью зависел от нее. Она купала его в ванной, кормила, дежурила у постели по ночам, наблюдая за тем, как он поправляется.
Сил у Джино было, как у хорошего коня. Через десять дней он уже мог самостоятельно добраться до дому. Врач говорил, что другому на это потребовались бы недели.
— Вы потеряли большое количество крови. Честно говоря, вам просто чудом удалось остаться в живых.
Да, повезло, это правда. О том, что в действительности произошло ночью, никто, кроме него, не знал. Даже Алдо.
— Я ехал к Пчелке, — объяснил ему Джино, — но на улице на меня набросились двое. Видимо, просто не знали, кто я такой. Забрали деньги и смылись.
Пчелке он вообще не стал ничего рассказывать, а сама она не задавала никаких вопросов. Ему это понравилось. За десять дней, что он у нее прожил, они стали друзьями. Она прекрасно готовила и знала множество различных карточных игр. С мальчиком тоже все оказалось в порядке — он веселил Джино рассказами о своих школьных проделках.
128 
