46 
— Спасибо, — кивнула Софи и вызвала такси, чтобы доехать до дома Джорджа.
— А где папа? — спросила Лили, оглядываясь по сторонам, когда они, под счастливый лай Гуннара, вошли в дом.
— Он в лаборатории. У него ранняя встреча.
— Надо было пойти с ним. А вечером можно было бы опять запустить воздушного змея.
— Нет, — покачала головой Софи. — Сегодня мы возвращаемся домой.
— Но мы и так дома, — непонимающе уставилась на нее Лили.
— Нет, к нам домой. К Натали и Кристо. В Калифорнию.
— Но ведь это наш дом! — взволнованно возразила малышка. — С папой!
Софи попыталась объяснить по-другому:
— Это дом папы, и ты обязательно еще приедешь сюда в гости, но сейчас мы должны вернуться к нам домой, Лили.
— Но…
Лили, может быть, и было всего четыре года, но подобный спор она могла продолжать бесконечно.
Софи не стала слушать ее аргументы, начав собирать вещи. Разобиженная, Лили забрала Гуннара в сад, где кидала ему мячики, демонстративно не обращая внимания на действия Софи. Это, конечно, было не лучшим вариантом, но так, возможно, они с Лили не поругаются, и Софи не придется терпеть ее плач и крики всю дорогу до Калифорнии.
Она смахнула покатившуюся по щеке слезу и набрала номер.
— Здравствуйте. Два билета до Лос-Анджелеса, пожалуйста. Да, на сегодня.
Об умении Джорджа концентрироваться на поставленной задаче в университете слагали легенды. Ничто и никогда не могло отвлечь его. Всегда только чистый и острый разум и никаких посторонних эмоций.
Всегда.
До сегодняшнего дня.
Сегодня он мучительно пытался сосредоточиться, но мысли все время возвращались к Софи, ночи, которую они провели вместе, и их утреннему разговору.
Ему даже несколько раз пришлось извиняться И переспрашивать у своих коллег детали обсуждения, потому что его разум в это время находился далеко. Чувствуя это, инвесторы предложили устроить еще одну встречу для повторного обсуждения проекта.
— Замечательная идея, — тут же согласился Джордж, желая как можно скорее покинуть университет. — Давайте так и сделаем.
— Куда же вы так спешите? — пробормотал председатель инвестиционного комитета, профессор Карл Ванстрандер.
— Что? — удивленно обернулся Джордж.
Карл в ответ лишь с улыбкой похлопал его по плечу:
— Ничего. Приятно узнать, что вы тоже человек.
Джордж не знал, что в этом раньше кто-то сомневался, но лишь молча кивнул и отправился ловить такси. По пути он несколько раз звонил Софи, пытаясь узнать, где она находится, но ее телефон молчал. В доме Элиаса и Талли тоже никто не брал трубку. В конце концов Джордж решил заехать к себе, чтобы погулять с Гуннаром и взять сменную одежду для Софи и Лили, если вдруг их там не окажется и они все еще у Талли приглядывают за мальчиками.
По пути он купил букет маргариток. Джордж не знал почему, но эти нежные, свежие и яркие цветы, напоминали ему о Софи, о счастье, которым она наполнила его жизнь.
Дома никого, кроме радостно бросившегося к нему Гуннара, не было. Что ж, значит, он поедет к Элиасу и Талли. Джордж быстро поднялся по лестнице, чтобы взять одежду для Софи и Лили.
Но их шкафы были пусты.
Джордж молча смотрел на пустые полки и не мог поверить. Кровь билась в его висках, а боль в голове вдруг стала невыносимой, но ее нельзя было сравнить с болью в его сердце.
Теперь он знал, что попадание под колеса грузовика ничто по сравнению с этим.
Она бросила его. Отвернулась от него. Опять.
Черт побери, нет! Как она могла это сделать? Да, возможно, в прошлый раз он слишком сильно давил на нее, но сейчас?
Он прислонился лбом к холодному оконному стеклу, стараясь немного облегчить боль, пульсирующую в висках. Боль в сердце не смогло бы облегчить ничто.
Ничто, кроме любви Софи.
* * *
В годы обучения в университете на стене в ее комнате висел плакат, провозглашавший: «Сегодня первый день твоей оставшейся жизни». Тогда это казалось Софи вдохновляющим, заставляло ее радоваться каждому новому дню, стремиться к новым достижениям и не слишком сожалеть о неудачах.
Но тогда все было по-другому. Она была другой. За ее плечами не было прошлого, которое есть у нее сейчас, не было Ари и Джорджа, не было этих странных и запутанных отношений, и ее сердце еще не было разбито.
Сейчас в будущем Софи видела лишь пустоту и горечь и испытывала только боль.
46 
