11 
— Да, а вы, конечно избалованный вниманием противоположного пола, к этому не привыкли, — усмехнулась Маша, чувствуя, что где-то в глубине души родилась ревность.
— Конечно, не привык, — усмехнулся Вадим, желая немного отомстить Маше за шутку с паспортом. — Обычно я приглашаю на ужин сразу парочку моделей.
Маша фыркнула.
— С вас станется.
Откинувшись на спинку сиденья, Вадим принялся изучать Машу из-под опущенных век. То ли оттого, что его взгляд был слишком пристальным, то ли по какой-то другой причине, она покраснела, и опустила глаза.
Вадим, заметив ее замешательство, тихонько хмыкнул.
— Послушайте, Маша, у меня есть к вам вполне деловое предложение, — сказал он.
— Я слушаю.
Она изо всех сил пыталась побороть смущение, но от этого становилось только хуже. Щеки буквально наливались жаром, как будто она стояла у мартена.
— Раз уж нам придется провести какое-то время вместе, почему бы не перейти на «ты»? Что скажете?
— Отлично, — кивнула она и глубоко вдохнула, чтобы привести в порядок пульс.
Вадим широко улыбнулся.
— Тогда, может, ты расскажешь мне немного о себе.
— Что, например?
— Ну, не знаю, — пожал плечами он. — А что обычно рассказывают о себе в таких случаях?
— У меня не слишком большой опыт общения в подобных ситуациях, поэтому задавай наводящие вопросы, — предложила Маша.
— Ну например, что тебе нравится из еды? — спросил Вадим, удобно устраиваясь в кресле.
— Макароны по-флотски, — охотно ответила Маша.
— Дешево и сердито, — улыбнулся он. — А я люблю зеленый борщ со сметаной и сваренным вкрутую яйцом.
Маша прыснула.
— Что я сказал смешного? — обиделся Вадим.
— Нет, ничего, — покачала головой она. — Просто я думала ты любишь марципана, фуа-гра или еще что-нибудь в том же духе. А что ты любишь из напитков?
— Молоко. А ты?
Маша едва удержалась, чтобы снова не засмеяться. Господи, Вадим любит молоко! Подумать только. Она всегда представляла его с бокалом вина в длинных загорелых пальцах и никак иначе.
— Я люблю зеленый чай, — в свою очередь заявила она.
— А из спиртных напитков? — продолжал допытываться он.
— Сухое вино.
— Красное или белое?
— Пожалуй, красное, — подумав, ответила она.
— Я тоже красное. Видишь, у нас уже есть что-то общее, — обрадовался Вадим, заставив Машу снова покраснеть.
Теперь, когда они перешли на «ты», Маша чувствовала какую-то неловкость из-за того, что стерлась невидимая грань, четко разделяющая ее и Вадима.
— Ну, пока не слишком много общего, — сухо ответила она, желая хоть как-то ее восстановить.
— Пока… — многозначительно повторил Вадим, и Маша снова покраснела.
Нет, если так пойдет и дальше, она наверняка окажется у него в постели уже сегодня. Нужно было держать дистанцию, поэтому Маша нахмурилась и потерла почти незаметную шишку на лбу.
— Знаешь, после сегодняшнего столкновения с лобовым стеклом у меня жутко болит голова, — соврала она. — Не возражаешь, если я немного посплю?
— Сколько угодно, — хмыкнул Вадим, раскусив Машино вранье, и, откинувшись на спинку, тоже прикрыл глаза. — В таком случае я тоже посплю.
— Вот и отлично.
Маша улыбнулась, глядя в его умиротворенное лицо, и закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать, но мысли то и дело возвращались к Вадиму и к тому, что сложившаяся ситуация несколько необычна. Хоть Маше было уже далеко не шестнадцать лет, по коже ее бежали мурашки от страха и возбуждения.
Нет, не то чтобы Маша боялась Вадима. Скорее, она боялась сама себя и тех чувств, которые он в ней пробуждал. Стоило ему только посмотреть на нее своими большими шоколадными глазами, и она сразу забывала обо всем. За ним она, пожалуй, не раздумывая, пошла бы на край света…
Маша приоткрыла глаза и искоса взглянула на Вадима. Он спал или делал вид, что спит. Глаза его были закрыты, на губах блуждала легкая улыбка. Маша подумала, что Вадиму, наверное, снилось что-то приятное, возможно, даже Вика.
Но Маша ошибалась. Вадиму не снилась Вика. Ему вообще ничего не снилось, так как он не спал. Закрыв глаза, он думал о Маше и о том, как он мог не заметить раньше ее красивого лица, великолепной фигуры, веселого нрава?
Хотя на самом деле ничего удивительного в этом не было. Просто Вадим никогда не обращал внимания на женщин, которые на него работали, следуя железному правилу: ни в коем случае не смешивать работу и удовольствие.
11 
