Последние отзывы

  41  

– Почему? – прошептала она. – Ты собираешься соблазнить меня прямо в моей лаборатории?

Очевидно, она понятия не имела, насколько он был к этому близок.

Итан прижал губы к её затянутым в причёску волосам, его взгляд блуждал по полкам, на которых стояли отчасти зловещие инструменты и колбы с таинственными жидкостями.

– Какой человек не увлёкся бы в такой обстановке? – сухо откликнулся он. Хотя здесь и в самом деле было что-то провокационное, в этом научном кабинете, с холодными, твёрдыми поверхностями и симпатичным зеленоглазым созданием в его объятиях. Она единственная олицетворяла собой нежность.

– Наука - это романтика, – мечтательно согласилась Гарретт, не заметив его сарказма. – В этой лаборатории томятся тайны и чудеса, которые только и ждут, чтобы их раскрыли.

Губы Итана дёрнулись, он провёл ладонью по всей длине её спины.

– Единственное чудо, которое я вижу - это ты, acushla.

Гарретт отодвинулась, чтобы посмотреть на него, задев его кончик носа своим.

– Что означает это слово?

– Acushla? Этим словом... называют подругу.

После мимолётного раздумья, её лицо пересекла скептическая усмешка.

– Нет, оно не это означает.

Он поцеловал её чисто на автомате, это была ответная реакция на импульс ещё до того, как он достиг мозга. Её рот с готовностью откликнулся, отчего из его горла вырвалось примитивное удовлетворённое урчание. Итан почувствовал, как её бёдра невинно сжались вокруг его, а пах обдало жаром.

Проклиная себя, он коснулся пальцами её лифа. Ещё несколько минут, и он будет довольствоваться этим моментом до конца своих дней. Платье распахнулось, явив его взгляду сорочку, завязанную на крошечный шёлковый бантик, и простой белый корсет с эластичными вставками, наподобие того, который женщины носили во время верховой езды или физических упражнений. С большой осторожностью он развязал бантик и запустил указательный палец под рубашку. Когда костяшка коснулась её груди, на Итана нахлынуло резкое возбуждение, и ему стало трудно дышать. Он опустил тонкий белый хлопок, обнажая нежный розовый сосок, выглядывающий над пошитым по форме груди краем корсета.

Итан склонился над ней, побуждая Гарретт откинуться на его руку, пальцы скользнули под жёсткий материал, чтобы приподнять крепкую, нежную грудь. Он опустил голову. Взяв розовый кончик в рот, Итан потянул за твёрдый бутон. Она ахнула и задрожала, сжимая и разжимая руку на его плече, словно кошка, разминающая лапки.

Для Итана половой акт всегда был сделкой или оружием. Его обучили искусству соблазнить любого человека, мужчину или женщину, чтобы те раскрыли свои самые сокровенные секреты. Он знал бесконечное количество способов, как возбуждать, мучить и дарить наслаждение, сводя желанием с ума. Он совершал такие поступки и испытывал такие вещи на себе, которые большинство людей сочли бы за рамками дозволенного. Но Итан никогда не ощущал такого момента близости, как сейчас.

Не торопясь, он проложил дорожку из медленных поцелуев ко второй груди, смакуя невероятную гладкость её кожи. Когда его губы достигли края сорочки, Гарретт неуклюже стянула ткань вниз. Несмотря на сильное возбуждение, Итан мимолётно улыбнулся её нетерпению. Обхватив грудь снизу, он поцеловал бледный изгиб, намеренно избегая розового центра. Гарретт зарылась пальцами в его волосы, пытаясь направить рот туда, куда ей хотелось. Итан воспротивился, легонько подув на тугую вершинку. Гарретт задрожала от разочарования, когда он мучительно долго завис над соском, заставляя ждать их обоих. Наконец, сжалившись, он поймал крепкий бутон ртом, глубоко втянув его внутрь, дразня языком.

Это всё, что он был в состоянии вынести, прежде чем ему пришлось убрать губы. Она попыталась поцеловать его, но он покачал головой и удержал Гарретт на месте. Итан никогда не возбуждался до такой степени, его плоть настолько сильно затвердела, что каждая пульсация отдавалась болью.

– Я должен остановиться, – хрипло произнёс он. Пока ещё был в состоянии.

Её руки медленно обхватили его шею.

– Останься со мной на ночь.

Переполненный похотью и желанием Итан уткнулся носом в её раскрасневшуюся щёку.

– Ах, дорогая, – прошептал он, – ты этого не хочешь. Я бы не был милым. Довёл бы тебя до грани и держал бы на острие желания, пока ты не стала бы сквернословить и кричать от удовольствия, так что услышали бы все соседи. А после того, как я довёл бы тебя до долгой, мощной разрядки, возможно, отшлёпал бы за то, что была такой шумной девчонкой. Ты этого хочешь? Провести ночь в постели с большим подлым ублюдком?

  41