Особенно,... 
230 
Я растерянно взялась за рукоять.
– А ты?
– Делай. Скорее.
Чертить борозды среди густой сети древесных корней оказалось нелегко… Едва замкнув линию, я хотела отдать Арису меч, но он покачал головой.
– Из круга не выходи.
И, повернувшись к умирающему дереву, приложил к шершавому стволу раскрытые ладони.
В тот же миг словно тень легла на его лицо и руки, нарисовав продольные узоры, так похожие на рисунок древесной коры. С оглушительным треском раскололся надвое ствол дерева, посыпались щепки и труха. Горыныч повернулся, подполз к соседнему дереву. Золотом блеснули из-под ресниц прищуренные глаза, и мне показалось вдруг, что нет больше Ариса – лишь причудливая коряга, на которую ради глупой шутки нацепили человеческую одежду… Я зажмурилась, закрыла руками лицо… Снова громкий треск. Рядом, хлестнув меня по плечу, упала ветка. Сухой листок залетел за воротник и щекотал кожу… Опять загудело, затрещало, раскалываясь, дерево, и эхом ответил новый выстрел, а потом – иштранская дудка, противный звук на одной ноте, будто бы совсем близко.
– Женя, – позвал Арис.
Он стоял у дерева, цепляясь за изувеченный ствол. Волосы обсыпаны древесной трухой, повязка на запястье набухла от крови. Но – это все-таки был именно Арис, а не померещившееся мне лесное чудище.
– Напугал? – он устало улыбнулся, сделал несколько шагов, словно проверяя, твердо ли стоит на ногах, и протянул мне руку.
Мы не шли – бежали, и совсем не в ту сторону, куда нам было нужно. Дорога, указанная воеводой, вела на восток, но именно оттуда раздавались выстрелы, и где-то там, наверное, встретились с вооруженными колдунами иностранные наемники, разбойничавшие на чужой земле.
Нет, нельзя, нельзя… – черные твари, на время затаившиеся, теперь шипели и хватали меня за ноги.
Стой. Не туда.
Их невидимые щупальца цепко обвивали лодыжки, я постоянно спотыкалась, и уже не раз упала бы, если бы Арис не тянул меня вперед, крепко ухватив за руку.
Нельзя. Нельзя…
– Что с тобой? – Арис с тревогой заглянул мне в лицо. Пропитанный кровью бинт – лакомый кусочек для здешней нечисти – давно соскользнул с его руки и остался лежать среди опавшей сухой листвы.
– Не знаю… Не могу бежать.
Горыныч молча присел рядом, подставляя спину. Обняв его и руками, и ногами, жмурясь, пряча глаза и от норовящих хлестнуть по лицу веток, я пыталась уговорить тех, кто незримо следовал за мной.
Нет, – сердились тени. – Не туда, не туда…
Горло сдавило, словно кто-то пытался меня задушить. Боль иглами колола виски. Я знала, что нам нельзя останавливаться, и, пытаясь не закричать, впивалась зубами в собственное предплечье… Но боль неожиданно отпустила. Арис остановился.
Перед нами, в узорной тени ветвей, стояли две огромные черные туши. Приплюснутые головы угрожающе наклонены, раздвоенные языки то и дело выныривают из пастей, усаженных треугольными зубами.
Назад.
Я вздрогнула. Черная ящерица оскалились в ответ. Потянулась вперед, и ее морда оказалась прямо напротив лица Горыныча.
Договорились. Назад.
Арис отступил на несколько шагов, чудища шагнули за ним. Шипастый хвост одного из них с треском врезался в ломкий кустарник.
Не пропустят…
Горыныч даже не стал доставать оружия. Придерживая меня, чтобы не свалилась с его спины, сперва пятился, потом повернул к дороге. Ссадил меня на землю, подтолкнул, чтобы шла вперед, а сам держался позади. Ящерицы брели за нами – нападать они явно не собирались. Одна из них рыкнула нетерпеливо, выгнав нас на дорогу, и вышла следом. Тяжелый хвост, волочась по земле, поднимал пыль.
– Куда? – тихо спросил Арис.
Я мысленно повторила его вопрос. Черное чудище мотнуло головой.
Иди!
И двинулось прямо на нас. Поначалу мы отступали, потом, подчиняясь воле черной твари, пошли по дороге.
Слева – густые заросли, справа – широкий луг. Облака плотно затянули небо, но изредка лучи солнца прорываются сквозь их серую пелену, и тогда видно, как в сухой траве поблескивают гладкими боками черные камни – и большие валуны, и мелкая крошка. Горыныч то и дело оглядывается на ящериц, но те не торопятся следом, лишь рычат, стоит нам приблизиться к зарослям. О чем сейчас думает Арис? Догадывается ли о моем договоре с этими чудищами? Украдкой поглядываю на своего спутника… Вряд ли. Он не понимает, чего хотят от нас эти твари, и… нет, не боится. Но готов к любому повороту событий. Теперь его меньше всего беспокоят ящерицы, что держатся в отдалении. Куда больше – люди, с которыми мы наверняка встретимся. Пальцы правой руки крепко сжимают рукоять Максимова меча.
230 
