208 
– Где Арис?
И остановилась.
Говорящий со змеями лежал на земле, и трава уже обнимала его за руки, забиралась под рубаху. Мелкие сердцевидные листочки ластились к колючим щекам, и под их прикосновениями царапины на лице Ариса как будто стали бледнее. Одеяло лежало рядом, на нем – серая дорожная сумка.
– Они ему, правда, помогают? – я опустилась на колени, убрала наглый стебелек, захлестнувший шею Горыныча.
– Они уже помогли, – Огненный пристально смотрел мне в глаза, и непонятно – меня ли видел на самом деле? От этого взгляда становилось не по себе. Хотелось сказать: «Это я, я! Разве ты не видишь?»
– Нет, – тихо ответил он. – Это уже не ты. Очень, очень скоро тебя не будет.
– Неправда.
– Посмотрим, – поднялся, отряхнул прилипшие к штанам травинки. Под его ладонями вышивка на кушаке сверкнула золотом. – Братец скоро проснется. Скажешь ему?
Я пожала плечами.
Всемил улыбнулся, на этот раз задумчиво:
– Да. Посмотрим.
* * *
Твари молчали.
Но, стоило закрыть глаза, я видела серую Пустошь, столб черного тумана над мертвым городом и замершие фигуры стражей. Кольцо. И просыпалось странное чувство, похожее на тот азарт, с которым дети играют в «разрывные цепи» – если сейчас броситься туда, к ним, изо всех сил – задержат? Или пропустят?
«Чужие мысли, – напомнила я себе. – Отойдем немного – станет легче».
Присев на траву, подперла голову руками. Усталость навалилась на плечи, хотелось упасть, но… стоило подождать, пока проснется Арис, и все же уйти отсюда вглубь леса. Только бы не свалиться сейчас рядом – мало ли? Всемил улетел. С одной стороны хорошо – страх, навеянный тварями, отпустил. С другой – отвлечься от размышлений, поговорить не с кем.
Прошло минут десять – Арис шевельнулся, не смог поднять опутанную травами руку и открыл глаза. На мою усталую улыбку ответил настороженным взглядом. Высвободился из объятий бурьяна и приподнялся.
– Где мы?
– Нас сбила машина. Ты потерял сознание. Я позвала Всемила, он нас вытащил.
Ровно. Четко. Спокойно. На лежащем рядом одеяле виднелись отпечатки горячих змеевых лап, что частично подтверждало мои слова. Арис поверил. Протянул руку и осторожно коснулся пальцами моей щеки.
– Больно?
Я покачала головой:
– Что там?
– Ссадина.
Значит, ничего страшного. И ладно. Теперь уйти бы подальше, ведь так и шипит, так и ползет под землей…
– А Всемил где?
– Улетел, – я вздохнула и добавила: – Он не понесет нас в Вереш. Пойдем пешком.
Новость, похоже, Ариса не удивила. Он стряхнул стебли, все еще вяло цеплявшиеся за запястье, и, нахмурившись, потянулся за сумкой, в которой что-то негромко звякнуло. Мы оба на мгновение замерли от неожиданной и неприятной догадки. Потом Горыныч положил торбу перед собой, раскрыл. Несколько секунд смотрел неподвижно внутрь. Закрыл. С досадой ударил кулаком в землю.
– Что случилось? – тихо спросила я, хотя уже поняла…
Арис поднял сумку, перевернул вверх дном, встряхнул, и вместе с завернутыми в ткань остатками хлеба, свечками, спичками, другими полезными вещами посыпались, звеня, тонкие стеклянные осколки. Шара желаний у нас больше не было.
* * *
Идем?.. Идем. Пустошь. Хорошо…
Удовлетворение слышалось в голосах. А потом они смолкли, но я помнила об уговоре и ждала подвоха. Арис сказал, что неподалеку есть старое охотничье зимовье, и можно будет переночевать под крышей, тем более что в воздухе чувствовалась влага, обещавшая если не дождь, то сырую, неприятно прохладную ночь. Заодно там мы планировали оставить наши одеяла, которые теперь не пригодятся.
Почти совсем стемнело, и все сложнее было вовремя замечать клочки вспаханного поля, врезавшиеся в подлесок. Хотя сегодня мы выспались, глаза болели от усталости, и я, отчаявшись хоть что-то разглядеть под ногами, просто шла след в след за своим спутником.
Горыныч изредка оборачивался – проверить, все ли со мной в порядке. И молчал. Видно, винил себя за то, что не уберег мою находку. Там, на лесной опушке, он долго вытряхивал из сумки мелкие осколки – тонкими стеклянными иголками они цеплялись за ткань и искололи Арису пальцы. Несколько занозами забрались под кожу, пришлось вытягивать. Закончив чистить сумку от осколков, Арис сложил обратно свои вещи и присел рядом со мной. Потормошил за плечо:
208 
