143 
Мир вокруг подернулся дымкой, всколыхнулся и исчез.
Мы с Арисом стояли на чьих-то аккуратненьких грядках, посреди бордово-зеленых листьев бурака. Я по привычке проверила, на месте ли рюкзак. Взгляд упал на пластмассовый столик, стоящий возле пустого деревенского дома на вымощенном плиткой огрызке тротуара. Аномалия исчезла, но остался маленький кусочек и, может быть, если встать на него…
Столик пропал. Я разочарованно вздохнула. Арис обнял меня за плечи. Был недоволен, я видела. И злился. Быть может, на трусливого чародея, а, быть может, на себя.
– И что теперь? – я рассеянно огляделась. Деревушка, такая тихая и спокойная под полуденным солнцем, казалась вымершей.
– Уходить.
– А… может, подождем? Они с Семеном, наверное, договорятся, и если аномалия вдруг снова появится, хотя бы кусочек… У меня ведь телефон заряжен, можно будет позвонить!
– Нет, – покачал головой Арис, – лучше уйти.
– Почему?
Отвечать ему не пришлось. Высокая фигура в желто-зеленом длинном плаще проплыла по улице мимо деревянного заборчика. Калитка распахнулась сама собой, и через несколько секунд страж стоял перед нами.
– Уходите! – голос был похож на шелест травы под ветром, от него становилось холодно. Горыныч взял меня за руку и, обойдя стража, повел к калитке. Уже на улице я решилась оглянуться – фигура стояла вполоборота и следила за нами из-под глубокого капюшона.
Шли быстро и, наверное, в нужном направлении – страж не подгонял нас и не приближался. Сперва я, оборачиваясь, еще видела неподвижным столбом застывший силуэт, потом его заслонили деревья. Улица закончилась, небольшой луг за селом снова уткнулся в лес – более редкий, чем тот, в котором мы шли раньше, со следами вырубки. Я попыталась высвободить руку, но Арис не обратил внимания, только ускорил шаг.
– Куда мы торопимся? – спросила я, едва не перецепившись через какой-то корешок.
Молчание.
– Почему мы бежим? Арис!
Он обернулся через плечо – не на меня, куда-то дальше посмотрел. Шаг не замедлил. Ветер пробежался верхушками деревьев и притих. Птиц слышно не было, как и жужжания насекомых. Все словно замерло, выжидая. Тревожное напряжение природы пугало, заставляя меня бежать вместе с Горынычем прочь от неизвестной опасности, дальше, дальше…
Он остановился резко.
Сбоку, под деревьями, проплыла черная тень. Густая, какой не бывает днем. Горыныч вынул из сумки топорик. За моей спиной оказался шершавый ствол абрикосы, я подошла ближе к дереву, ощутив под пальцами тепло коры.
Тень выбралась из-под деревьев и оказалась похожей на ту огромную ящерицу, встреченную нами у лесного озера, когда убегали вместе с расколдованным воеводой из Георгиевской обители. В свете дня она казалась не настолько жуткой, но куда более мерзкой, чуждой этому миру.
Тогда с чудовищем без помощи русалки не справились трое хорошо вооруженных мужчин. А сейчас Арис один, да еще походный топорик – это не меч, не боевая секира.
Попались.
Молиться я не умела, но очень постаралась попросить о помощи. Не так, как Алина – по-своему. Вдруг кто-нибудь да услышит? Только бы успели…
Ящерица не спешила. Она была ниже и немного меньше той, ночной. Хвост заканчивался приплюснутым утолщением, которым чудище с отвратительным чавканьем стучало по земле. А потом показалась еще одна тень. Выбралась из-за кустов со стороны деревни и тоже принялась ходить кругами около двух беззащитных, застигнутых врасплох смешных человечков, которые еще на что-то отчаянно надеялись.
– Может, днем они не такие быстрые? – рискнула предположить я.
Опровергая мои слова, первая ящерица мгновенно перетекла на десяток метров в сторону. Скаля усаженные треугольными зубами пасти, чудища пошли к нам. Замерли. Одно из них, словно дразнясь, показало длинный раздвоенный язык и прыгнуло…
Что-то сверкнуло, на миг заставив зажмуриться. Чудище, не долетев, свалилось в траву и с шипением отползло. Перед нашими ногами, зацепившись за сухие былинки, плясали рыжие лепестки огня.
– Благодарности не жду, – светловолосый красавец в подпоясанной алым кушаком рубашке встал между нами и ящерицами, подбоченившись и улыбаясь весело, почти насмешливо. Но отсвечивающие золотом глаза оставались серьезными. Ящерицы шипели, скалились, но чувствовали огонь, боялись его и не приближались. Откуда-то появилась и третья, но она, по примеру остальных, ходила по кругу, не нападая.
143 
