111 
Закричать он уже не смог – послышался хрип. Яркие листочки радостно качнулись, накрывая рот. Еще миг – и покров сомкнулся над глазами. Там, где лежал человек, остался живой зеленый холмик. Подул ветер, росточки зашевелились, вздрогнули, и стало видно, что тела под ними нет – только тесное переплетение молодых стеблей.
Побелевшими пальцами я вцепилась в древесный ствол. Алина повисла на мне, но поддержать ее, чтобы не упала, я как-то не сообразила, и подруга плавно села на землю. Арис неподвижно смотрел на веселую, свежую зелень под ногами.
– Вот оно как, оказывается, – воевода подошел, похлопал его по плечу. – Что ж, если верить молве, теперь он станет лесовиком или кем-то еще, будет пользу приносить. Если, конечно, эта нечисть, с которой вы договорились, действительно для чего-то нужна.
– Боже мой, – прошептала Алина, все еще сидя на траве. – Неужели и с ним будет так же? Господи, ужас какой…
Леон подошел к Горынычу, молча заглянул в лицо. Вздохнул. Посторонился. Воевода наблюдал за ними внимательно, чуть щуря светлые глаза. Арис отступил назад, рассеянно огляделся по сторонам.
– Все, – сказал и медленно пошел к дому.
Глава 4. Засада
Мы собирались молча, напряженно. Горыныч сидел на лавке под яблонями. Его никто не трогал, но мы с Алиной попеременно подходили к окошку, вжимались в стекло, пытаясь разглядеть – как он там. Не случилось ли чего. Староста с воеводой обговаривали что-то военное. Леон набирал воду во фляги…
Я завернула в ткань головку свежего сыра и замерла.
– А где Максим?
На мой голос, неожиданно громкий после долгой тишины, обернулись все.
– В корчме, – ответила хозяйка. – Он туда еще вечером пошел. Напился и спит, наверное.
– С чего бы ему напиваться? – удивленно и немного растерянно покачала головой Алина.
Я-то знала, с чего… Зато не попадется сегодня Арису на глаза – и то хорошо. Зачем только воевода придумал у этого наемника имя отбирать? Ну, хотели избавиться – сами бы и прибили где-нибудь по-тихому! Хотя… когда-то все равно пришлось бы исполнять обещанное хозяину леса. Может, так оно и лучше.
Я присела на лавку, рассеянный взгляд остановился на затесавшемся среди клубочков полосатом шарфике, который незаметно следил за нами своими глазками-пуговицами.
– Симпатичный, правда? – хозяйка села напротив и распахнула окно, подставив лицо прохладному ветерку. – Я называю его удавчиком. От незваных гостей выручает исправно. Только обычно я жду, пока все закончится, а потом мы их к берегу тащим и в речке топим.
Шутит, что ли? Подавив желание спросить, с мужем она вместе таскает трупы к реке или все-таки с куклами, я снова уставилась на полочку для рукоделия. Потом – на тряпичных красоток возле кувшина. Вспомнила ту, что сидела в комнате напротив моей кровати. Вздрогнула. Хозяйка заметила – тихо засмеялась.
– Вот-вот. Все видят – никто не догадывается. А если и догадывается – уже поздно бывает.
– Так они живые? – все еще не могла поверить я.
Собеседница кивнула.
– Значит… вы тоже колдунья?
– Ага, – она прищурилась. – Только об этом мало кто знает. И ты ведь тоже никому не расскажешь. Правда?
Я представила себя с симпатичным полосатым шарфиком на шее и торопливо кивнула.
Немного погодя мужчины решили, что пора отправляться в путь, и Леон, подхватив Алинкин рюкзак, позвал нас на двор.
Налетевший ветер сбил последние лепестки с отцветающих яблонь. Было холодно. Арис, не более хмурый, чем обычно, держал в поводу трех лошадей, одна из которых предназначалась для воеводы, две другие – нам с Алиной. Или для поклажи, как получится.
Староста и его колдунья-жена провели нас до ворот. Туман полз от реки, после шумной ночи поселок не спешил просыпаться. Тишина… И лишь ветер в листьях.
– Берегите себя, – колдунья легонько обняла нас с Алинкой, а потом достала из кармана небольшой полотняный сверток и сунула мне в руки:
– Спрячь пока, не выкидывай. Может и пригодится в дороге.
Наш путь лежал как раз мимо местной корчмы. Я все боялась, что Максим, как назло, решит выйти оттуда, в то время как мы будем проезжать рядом, и потому пристально смотрела на приоткрытую дверь заведения. Но из двери, покачиваясь, выполз только какой-то мужик, да так и пристроился досыпать под ступеньками, прямо на земле. Мы проехали корчму, и я облегченно перевела дыхание.
111 
