Особенно,... 
97 
Хедли сложил руки на краю стола и слегка подался вперед.
— Я на «ты», ладно?.. — начал он и, дождавшись чуть заметного кивка, спросил: — Ты когда-нибудь слышала об округе Голденбранч в Орегоне?
— Нет.
— А о перестрелке, которая произошла там в семьдесят шестом?
— О какой перестрелке? С кем?
— О перестрелке между оперативной группой, состоявшей из представителей нескольких правоохранительных агентств, и членами радикальной группировки, которые называли себя «рейнджерами истины»?
— О «рейнджерах» я слышала. Они, кажется, были анархистами, предпочитавшими террористические методы?
— Совершенно верно. Наша оперативная группа выехала в Голденбранч, чтобы произвести несколько арестов, но сначала мы не знали, с кем именно нам предстоит иметь дело. Это выяснилось уже на месте, но отступать было поздно: мы решили действовать на свой страх и риск — слишком уж важно было задержать эту опасную шайку. К сожалению, операция фактически провалилась: погибли семь человек — двое наших и пятеро террористов. Заместитель федерального маршала был убит на моих глазах — пуля попала ему в горло, когда он стоял в ярде от меня…
И Хедли рассказал Амелии и о тех давних событиях, и о том, как в течение тридцати с лишним лет после перестрелки в Голденбранче он продолжал искать следы Карла и Флоры, сумевших ускользнуть из осажденного дома. Пока он говорил, Доусон внимательно наблюдал за выражением лица Амелии, пытаясь угадать, что она думает и что чувствует, однако она оставалась спокойной. Лишь когда Хедли ненадолго замолчал, чтобы сделать глоток охлажденного чая, Амелия бросила на Доусона быстрый взгляд, словно хотела спросить, зачем старый фэбээровец все это ей рассказывает. Но вот Хедли снова заговорил, и она повернулась к нему. За все время Амелия ни разу его не прервала, и даже когда он закончил, долго молчала, словно о чем-то раздумывая. Наконец она слегка откашлялась.
— Те двое, которые сумели скрыться… это были главари «рейнджеров»? — спросила она.
— Да. Карл Уингерт и Флора Штиммель. Самые худшие их них. На их руках — кровь десятков ни в чем не повинных людей. Но, как я уже сказал, их так и не поймали.
— Но ведь вы искали их столько лет…
— Увы!.. — Хедли слегка развел руками. — К сожалению, такое хоть редко, но случается: преступники уходят от возмездия и спокойно умирают в своей постели. Эти двое… формально они все еще числятся в списках разыскиваемых ФБР преступников, но фактически их уже никто не ищет. Кроме меня, конечно. Однако через пару недель я отправлюсь на пенсию, и тогда все. Карл и Флора смогут спать спокойно, если, конечно, они еще живы.
— А что, по-вашему, могло с ними случиться?
Хедли пожал плечами:
— Они могли умереть от старости или от болезни, погибнуть в разборках с другими бандами, отойти от дел и залечь на дно, уехать в другую страну… Точно не знает никто. Мне известно только одно: на протяжении последних семнадцати лет у нас не было никаких оснований подозревать, что то или иное нераскрытое преступление совершено этой парочкой или их сообщниками. Согласно полуофициальной версии, они оба умерли. Но на данный момент у ФБР доказательств этого факта нет.
— А… ребенок?
Хедли завозился на стуле и бросил быстрый взгляд на Доусона, а тот вдруг осознал, что его сердце стучит так часто, словно он никогда прежде не слышал этой истории и теперь ему очень хочется узнать, что было с ее участниками дальше.
— Дальше, дочка, начинается самое интересное… — Хедли наклонился вперед и накрыл своей широкой ладонью руки Амелии, которые непроизвольно комкали лежащую на столе салфетку. — В процессе расследования гибели твоего бывшего мужа эксперты получили образцы его ДНК…
Грудь Амелии поднималась и опускалась в такт ее участившемуся дыханию, а в глазах, словно темная туча, появилось предчувствие — пугающее и страшное. Резким движением она высвободила руки из-под ладони Хедли и крепко сжала.
— Я знаю… И что дальше?
— Дальше?.. ДНК Джереми Вессона полностью совпала с образцами, уже имевшимися в наших базах данных, — тихо сказал Хедли. — С образцами, найденными в Голденбранче в семьдесят шестом на детской пеленке…
Амелия в течение нескольких секунд смотрела на него, не в силах произнести ни слова. Лишь после нескольких безуспешных попыток заговорить она выдавила:
— К-как… как это может быть?
97 
