26 
Слава богу, через пару дней Джереми стало полегче. Он перестал капризничать и плакать по всякому поводу и начал почти нормально кушать, хотя раньше каждую ложку приходилось запихивать ему в рот буквально с боем. Это очень хорошо, потому что Карл решил, что нам пора менять место жительства. Мы переехали во Флориду. У Карла хорошо работает интуиция, он называет ее «мое шестое чувство». Оно и подсказало ему, что нас разыскивают уже не так активно и во Флориде нам ничто не грозит.
Если, конечно, мы не станем делать глупости, которые могут привлечь внимание властей.
Майами, в общем-то, неплохой город. Но дом, в котором мы поселились, мне не нравится. В нем полно мышей, которые надо мной буквально надсмехаются! Разумеется, я их ловлю — каждый вечер я расставляю по углам и вдоль плинтусов мышеловки-давилки, а потом всю ночь слушаю, как с лязгом срабатывают пружины. Ненавижу этот звук! Кроме того, по утрам мне приходится выбрасывать дохлых мышей. Мне не нравится, что по ночам они шуршат под диваном и бегают по комнате. Но еще меньше мне нравится смотреть на их обмякшие серые трупики. Впрочем, сколько бы мышей ни попадалось в мои мышеловки, на следующий день их становится еще больше, чем было. Тараканов в доме тоже хватает! Причем некоторые из них такие же большие, как мыши.
Подружка Хлыста мне тоже не нравится. Она очень хитрая и себе на уме. Чем-то она похожа на кошку, которую мои родители держали, когда я была маленькая. У кошки не было одного глаза, что само по себе выглядело страшновато. К тому же эта тварь просто обожала бросаться на меня из-за угла. Я была рада, когда она заползла под дом и сдохла.
Хлыстова подружка такая же, как эта кошка. Правда, на меня она не бросается (пока) и оба глаза у нее на месте, но мне она все равно не нравится. Во-первых, она очень много о себе воображает и постоянно выделывается перед нами, в особенности перед Карлом! А во-вторых, она просто ненавидит меня и Джереми. Вчера, когда она красила себе ногти на ногтях, Джереми случайно опрокинул флакончик с лаком. Всего-то капля и вылилась, к тому же я сразу ее вытерла, но Хлыстова подружка все равно ущипнула моего сына за руку. Очень больно. Джереми взвизгнул, а я бросилась на нее. На шум прибежали мужчины, они нас растащили. И это хорошо, потому что я бы, наверное, ее убила. На ручке у Джереми остался большой синяк, и на Карла это тоже подействовало. Настроение у него стало еще хуже, поэтому когда сегодня он увидел меня с фотоаппаратом, то буквально взорвался.
Старый «Полароид» я нашла в шкафу, когда устанавливала там очередную мышеловку. Хлыст сказал — я могу его взять, чтобы сделать несколько фотографий Джереми. Правда, Карл не разрешал мне нас фотографировать, но я очень хотела сделать хотя бы несколько снимков маленького Джереми.
Должно быть, меня выдал запах. В этих аппаратах содержатся разные химические вещества, которые воздействуют на фотобумагу, поэтому готовые снимки довольно сильно пахнут. Карл сразу почувствовал этот запах и застал меня с поличным. Выхватив у меня аппарат, он бил его об угол кухонного стола, пока тот не развалился на куски, и так ругался, что напугал Джереми. Мой мальчик расплакался от испуга, а Карл разорвал снимки, которые я успела сделать, и заорал, чтобы я никогда больше не смела фотографировать сына, иначе он мне задаст.
После этого инцидента Хлыст сказал, что мы, похоже, слишком загостились. Карл не возражал — мы уедем завтра. Мне не жаль покидать это мышиное гнездо, да и по подружке Хлыста я тоже скучать не стану. Единственное, что здесь было хорошо, это погода — на юге Флориды всегда тепло (прошлую зиму мы провели в Миннесоте, где я постоянно мерзла). Но жаловаться я не собираюсь. Не важно, куда мы отправимся, главное для меня — быть с Джереми.
О том, что́ я скажу Джереми, когда он вырастет и начнет понимать — его родители живут не как другие люди, потому что скрываются от закона, я боюсь даже загадывать. Конечно, я мечтаю о нормальной жизни, о том, чтобы жить всей семьей на одном месте и ни от кого не прятаться, но… Вряд ли моя мечта когда-нибудь осуществится, так что лучше вообще об этом не думать.
Карл все чаще и чаще обсуждает темы, которые меня пугают. Он говорит, что наш образ жизни не подходит для ребенка, что через несколько лет Джереми нужно будет учиться в школе и так далее, и так далее. Каждый раз, когда Карл заговаривает об этом, у меня внутри все холодеет. Я-то знаю: если он вбил себе в голову какую-то идею, то ни за что от нее не откажется! Поэтому начинаю бояться, что Карл просто бросит нашего сына — оставит где-нибудь на вокзале или автобусной станции, чтобы его отдали в приют.
26 
