Особенно,... 
39 
Ужасно. Ужасно.
Видела на Большой Никитской женщину с чрезвычайно тонкими ногами. И столь длинными, что росли они от зубов — моих, как выяснилось, когда поравнялись. На мгновение почувствовала себе вампиром. Причём таким, которому не повредили бы брекеты.
На Пушечной реклама «Банка Москвы», призывающая брать кредиты. Нарисована семья кроликов около норы. Понятная картинка: займи у нас — переселишься в землянку.
Рядом пара бомжей копается в мусорном баке, на боку которого крупными белыми буквами написано КАРМА-БАР.
На Покровке возле восточного ресторана среди красивых автомобилей припаркован верблюд. У метро чернокожий раздаёт приглашения в солярий, а на следующий день на этом же месте — тибетский монах, на вид настоящий, со смуглым изящным черепом и в традиционных одеждах, тоже суёт прохожим какие-то бумажки. Найду ли я там завтра японскую красавицу-«сэндвич»?
(Кстати, вы знаете, что выделывают ростовые куклы, когда думают, что на них никто не смотрит?! Помните вечно пьяный Чебурек на Маросейке?)
Иногда уличные картинки кажутся проделками нетрезвого реквизитора — вдруг в кадре оказываются случайные предметы.
Около церкви, где нищие просят «на корм животным», предъявляя жалостливой публике полумёртвых щенков и котят, на земле спит старуха, прижимает к животу большую пушистую собаку. Из серебристого искусственного меха.
На Тверской побирается почти настоящая монахиня — строгая, в чёрном с головы до пяток, с огромной иконой на шее. И всё бы ничего, но для подаяния она держит перевёрнутый лиловый зонт, игрушечный.
На Лубянке вижу даму в сером офисном костюме (юбка в тонкую полоску, пиджак), она неторопливо возвращается с работы, курит. Её обгоняет крепкий мужчина, тоже очень достойный: бритый лоснящийся череп, средиземноморский загар, в руках неплохой кожаный портфель. На ходу достаёт огроменную камеру и начинает эту женщину снимать. Я слышу диалог:
— Не надо меня фотографировать.
— Я не вас, а сигарету!
— Я сказала, не надо.
— Да кому вы вообще нужны! — Мужчина с неприличной готовностью переходит на крик: — Уродина! Дура! На рожу свою смотрела? Да ты мне даром не сдалась!
Чисто технически любопытно, как этот человек сумел за двадцать секунд разогнаться до невменяйки. Может, кино снимают?
Но город слишком часто умудряется создать ощущение «кино», чтобы ему можно было поверить. Я всё лето собиралась в путешествие, но вдруг поняла, что не хочу уезжать, жаль пропускать очередную серию. Может быть, поздней осенью, когда погода совсем испортится.
В понедельник похолодало, и я решила, что к субботе нужно обязательно уехать… ну, допустим, в Черногорию. Нашла виллу с интернетом, отвезла денег в турфирму и купила в «Иль дэ ботэ» немного косметики для путешествий. Хотела ещё шляпу, но агент предупредила, что нужно дождаться подтверждения из отеля.
Во вторник утром проснулась от ужаса. Судя по всему, мне не приснилось, и вчера я собственными руками заплатила, чтобы меня засунули в жестяную колбасу, подняли на высоту десять тысяч метров и, возможно, уронили оттуда. Даже не открывая глаз, горячо помолилась, чтобы тур не подтвердили. И, ап! у меня прямой канал связи с ГБ — через полчаса выяснилось, что принцесса спасена, никуда лететь не нужно, и деньги ко мне вернулись. Какое счастье, что я не купила шляпы.
Но машина была запущена, даже чудесное избавление не сгладило пережитый шок, и к вечеру я заболела. Ещё бы, за одни сутки оказаться на краю гибели, а потом выбраться невредимой, тут кто угодно сляжет с лихорадкой!
Сегодня была в «Стоке», теперь потрясена. Собственно, шла на Трёхгорку, чтобы купить новые красные шторы вместо тех, которые мой муж прокипятил, отжал на восьмистах оборотах и оставил в машине на шесть часов (низачем, он всегда так делает, с любыми вещами, до которых успевает дотянуться, и ещё кладёт во всё синее полотенце, для колеру). А там рядом этот удивительный магазин. Вот представьте себе: на длинной стойке висят десятки платьев одного цвета, одного фасона и одного размера — то есть, говоря коротко, одинаковые. Причём одежда чрезвычайно оригинальная — редкий запоминающийся оттенок, залихватский крой. Например, две дюжины бледно-яичных пальто из такой ткани, которая обычно идёт на пижамки для безропотных сирот. Или шуршавые мини-сарафаны в лиловых разводах, все пятьдесят второго размера. Кто сделал их в таких количествах? Для кого? Я прямо вижу подпольные цехи заговорщиков, вшивающих в подолы чипы, которые включатся разом в один ужасный момент, и на улицы выйдут сотни одинаковых женщин в фиолетовом или серебристом с искрой. Они с холодными лицами соберутся на площади, а потом синхронно откроют рты и испустят ужасный ультразвук, от которого мы все сойдём с ума. Между прочим, его там уже транслируют, потому что иначе невозможно объяснить, почему после получасовой прогулки по магазину я обнаружила себя среди блестящих чёрных плащей, сшитых в городе Воронеже из ткани «Кобра». И, знаете, в тот момент я находила их очень интересными, эти плащи. Все пятнадцать.
39 
