Особенно,... 
32 
Она посмотрела на него таким колючим взглядом, что Майк пару минут молча кипел от злости. Впрочем, Эйприл пока вела себя прилично, но в его планы не входил ребенок, от нее или от кого-либо еще. Никаких детей — он строго придерживался этого принципа. И вот теперь она перевернула его существование с ног на голову. Теперь ему придется решать, хочет он быть отцом или нет. Потому что независимо от его выбора она родит его ребенка. Потому что оба оказались настолько безрассудны, что перебрали и переспали, и ее противозачаточные средства дали сбой. Вот это романтика, ничего не скажешь! Впрочем, Эйприл не произвела на него впечатление особы сентиментальной. Скорее наоборот, она честна и практична и пытается поступать справедливо. Но, говоря по совести, это ее решение и ее дело. Он уже пожалел, что пришел к ней в ресторан на ужин. Он, как мальчишка, клюнул на ее приглашение, и вот теперь на него вывалили это известие. И как его только угораздило! Майк мысленно отругал себя за то, что пришел, но еще больше — за то, что три месяца назад переспал с ней.
— А кто твои родители? Как они отреагировали на твое сообщение? — Похоже, его вопрос удивил Эйприл. Ему было трудно представить родителей тридцатилетней женщины, которая рассчитывает на их помощь. Таких родителей он не знал, во всяком случае, его отец с матерью были другими. Он не видел их десять лет и не горел желанием увидеть их снова.
— Мои родители нормальные люди, — ответила Эйприл. — Отец — преподаватель истории в Колумбийском университете. Мачеха — логопед и просто чудесная женщина. Мать — Валери Уайатт, она ведет на телевидении передачи по интерьеру. — Последнюю фразу Эйприл произнесла так, будто речь шла о какой-то обычной профессии.
— Ты серьезно? — удивился Майк. — Так это твоя мать? Ну, конечно… Уайатт… Как я не подумал? Ради бога, твоя мать — признанный арбитр во всем, что касается интерьеров и свадеб. Что скажут они? Они наверняка считают, что это безумие — обзаводиться ребенком, верно я говорю? Как ты будешь одновременно заниматься рестораном и воспитывать ребенка?
— Это моя проблема, Майк. Я не прошу тебя приходить ко мне, чтобы менять младенцу подгузники. Ты сможешь навещать его, если захочешь, но если нет, клянусь, я не стану тянуть тебя на аркане.
— А что, если я захочу чего-то большего? — раздраженно спросил он. Сейчас он был зол и на нее, и на судьбу, которая сыграла с ним злую шутку. Конечно, и для Эйприл это стало полной неожиданностью, но она твердо решила оставить ребенка. Если бы решение зависело только от него, он бы сказал свое твердое «нет». А она, преподнеся ему эту новость, поставила его в идиотское положение. По его убеждению, это было несправедливо — дать жизнь ребенку, родители которого не знают или не любят друг друга. Но прервать беременность она сочла еще более безнравственным, независимо от того, нравится ли это ему и хочет он принимать участие в судьбе будущего ребенка или нет. — Что, если я захочу быть отцом или, например, пожелаю совместной опеки над ним? Я не говорю, что будет именно так, но я и не высказываю возражений. Но что, если я этого захочу? Что будешь делать ты, если проявляешь в этом вопросе такую независимость? Захочешь разделить со мной ответственность за ребенка? — Майк сам удивился смелости такого предположения. Раньше подобные мысли просто не могли прийти ему в голову.
— Не знаю, — тихо ответила Эйприл. — Наверное, нам надо будет поговорить и об этом и все обсудить. — Ей не понравились слова, которые только что сорвались с ее губ. Ведь не могла же она доверить воспитание ребенка практически незнакомому человеку. Тем не менее в его рассуждениях был смысл, как ни крути, а он отец будущего ребенка.
— А вот тут тебе меня не поймать. Я не хочу детей и никогда не хотел. Мое детство было сущим кошмаром, мои родители — алкоголики, которые всячески третировали меня. Они ненавидели друг друга и меня тоже. Мой брат покончил с собой, когда ему было пятнадцать лет. Последнее, что я хотел бы иметь на этом свете, — это жену и детей. Мое собственное детство было слишком паскудным, чтобы я, не дай бог, отравил жизнь кому-то или бы позволил испортить жизнь себе. За месяц до того, как я познакомился с тобой, я прекратил отношения с любимой женщиной. Мы были вместе пять лет, и она наконец поставила вопрос ребром. Она хотела иметь мужа и детей или, по крайней мере, найти человека, кто желал бы того же самого. Я благословил ее на такую судьбу, поцеловал ее на прощание и оставил ее. Мне не нужны дети, Эйприл, вообще не нужны, я не хочу нести ответственность за кого-то другого, потому что не желаю, чтобы он, возможно, страдал, как в детстве страдал я. Я чувствую, что не гожусь на роль отца, но не хочу и бросать кого-то. Если я не увижу этого ребенка, мне всегда будет казаться, будто я отрекся от него. Это неправильно — то, как ты поступила со мной и с ребенком. Ты говоришь, что сама справишься со своими проблемами, рассчитывая на помощь родителей. Но как ты объяснишь ребенку про отца, который бросил тебя и его? Как ребенок воспримет твои слова? Ты подумала об этом, когда решила его сохранить? Тебе может показаться жестоким предложение сделать аборт, но ведь между нами ничего нет и никогда не будет. Это несправедливо, пустить ребенка в этот мир, имея родителей, из которых лишь один желает его, а второму он не нужен.
32 
