44 
— Ты звонил сегодня своему агенту? — крикнула она из душа. Энтони тоже крикнул в ответ:
— Да.
— Что он сказал?
— Ничего хорошего. Визу больше не хотят продлевать, и как только завершится турне, мне придется уехать.
— Из страны?
— Очевидно.
— Вот сволочи.
— Именно. То же самое и я сказал, да еще ввернул пару едких выражений, — он улыбался ей через полуоткрытую дверь ванной. Беттина вскоре выключила душ и, завернувшись в полотенце, возвратилась в комнату. На голове у нее тоже было намотано полотенце.
— Что же ты теперь будешь делать? — участливо поинтересовалась она. Беттина знала, как ему хотелось остаться в Штатах.
— А что я могу, любимая? Уеду.
Он недовольно пожал плечами и начал глубокомысленно созерцать содержимое кофейной чашечки.
— Если бы я могла чем-нибудь помочь тебе, Энтони.
— Боюсь, что ты мне ничем не поможешь. У тебя уже есть муж, — криво усмехнулся Энтони.
— При чем тут мой муж? — удивилась Беттина.
— Я бы мог остаться здесь без труда, если бы женился на американке.
— Ну и женись на ком-нибудь. Потом сможешь быстро получить доминиканский развод. А что, неплохая мысль?
— Все немного сложнее. Я должен прожить с женой хотя бы полгода.
— Ну и что? Найдется какая-нибудь.
Энтони покачал головой:
— Боюсь, что нет.
— Тогда придется кинуть клич.
Посмеявшись вместе с Энтони, Беттина опять исчезла в ванной. Вышла она оттуда в бирюзовой шелковой блузке, белой льняной юбке и черных кожаных босоножках на высоком каблуке. Жакет был переброшен через руку. Энтони, глядя на нее, не мог не улыбнуться — до того свежо и по-летнему она выглядела.
— Сегодня ты очень красивая, Беттина, — сказал Энтони с чувством, в котором присутствовало уважение, восхищение и удовольствие.
Позже, по дороге в аэропорт, он поинтересовался:
— Кстати, как твой муж? Не собирается навестить тебя?
Беттина неохотно покачала головой.
— Айво считает, что в этом нет смысла, раз мы лишены выходных. Думаю, он прав.
Она не стремилась развивать эту тему, и они молчали до самого аэровокзала. Затем наступила суета посадки в самолет, в котором они расположились на соседних креслах — Энтони раскрыл журнал, а Беттина углубилась в книгу. Время от времени он говорил ей что-то вполголоса, а она хихикала и тоже иногда обращалась к нему, читая вслух забавные места из книжки. Человеку, не знакомому с ними, они показались бы мужем и женой, уже не первый год состоящими в браке.
Аэропорт Сан-Франциско был похож на все остальные: огромный, раскинувшийся, переполненный и суетливый. Специальный автобус доставил их в город, а там уже каждый сел в такси, чтобы добраться до гостиницы. Беттина стиснула зубы, готовя себя к очередной встрече с отвратительным гостиничным номером, но когда такси остановилось, она в изумлении увидела перед собой не стандартный пластиковый отель, что следовало ожидать, а небольшой, во французском стиле, расположившийся на холме пансионат с захватывающим видом на бухту. Здание выглядело по-домашнему уютно и совсем не было похоже на гостиницы, в которых привыкли останавливаться разъезжие артисты.
— Энтони! — воскликнула Беттина, удивляясь и радуясь. — Мы не ошиблись адресом?
Она выбралась из такси и теперь осматривалась по сторонам со смешанным чувством удовольствия и страха.
— Давай подождем наших, — предложила она Энтони, расплачивавшемуся с водителем. У нее вдруг улучшилось настроение, хотя она не могла понять, почему Энтони так странно смотрит.
— Сюда никто не приедет, Беттина, — негромко сказал он.
— Почему? — смущенно спросила Беттина, отказываясь что-либо понимать. — Где же все?
— Как обычно, в центре города, в какой-нибудь ночлежке, — объяснил Энтони и добавил, ласково улыбнувшись Беттине. — Я думал, тебе здесь больше понравится.
— Зачем все это? — Беттина вдруг испугалась. — Почему мы должны остановиться здесь?
— Потому что ты привыкла к таким гостиницам, потому что здесь великолепно. Тебе здесь очень понравится, ведь мы так устали от всех этих клоповников.
И правда устали. Но почему именно здесь? И почему он всегда ведет речь о том, что она привыкла к чему-то необыкновенному? Почему они здесь будут только вдвоем, отдельно от всех остальных?
— Ты мне веришь? — обратился он к Беттине, как будто даже с вызовом. — Или хочешь вернуться назад?
44 
