151 
— Я буду скучать по тебе, Селия.
«Как я буду без нее жить?» — думала я. Она всегда была такой замечательной подругой. Она умела и подбодрить, и успокоить меня. У меня в голове крутилась одна и та же мысль: теперь я останусь одна.
Клинтон часто возвращался очень поздно. Это означало, что в доме, кроме меня и слуг, больше никого не будет. Слуги навсегда останутся для меня существами с другой планеты, а дом в последнее время и вовсе превратился в тюрьму. С отъездом Селии я стану совершенно беспомощна!
— Я буду думать о тебе. Ты должна написать мне, Сэйра, — говорила она. — Я пришлю тебе свой адрес, как только узнаю его сама. Как мне не хочется уезжать. Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии. Но скоро ты опять сможешь ходить. Что говорит доктор?
— До сих пор он говорил обиняками. Конечно же, нога болит уже меньше. Хотя мне по-прежнему нельзя на нее наступать, и это просто выводит меня из себя.
— Но ведь Клития часто тебя навещает, верно?
— О да.
— Думаю, что теперь, когда я уеду, она станет приезжать еще чаще.
— Пожалуй.
С тех пор как я узнала правду об ожерелье, мои отношения с Клитией немного изменились. Я не могла забыть, как искусно она сыграла отчаяние, позволив мне поверить в то, что Ральфа действительно похитили. Теперь я знала, что Клития — превосходная актриса. Мне в голову пришла страшная мысль — если я умру, она и Сет унаследуют плантацию.
Я вспоминала слова Клинтона: «Клития на многое способна ради Сета».
— Мы не должны провести наш последний вечер вдвоем в таком унынии, — тем временем говорила Селия. — Ты скоро встанешь на ноги и опять будешь прежней Сэйрой. После поездки с Клинтоном ты заметно повеселела. Прежде я очень за тебя переживала. Милая моя Сэйра, тебе совершенно не о чем переживать. Ты очень счастливая женщина.
Ее глаза заблестели, а я вдруг подумала, что жизнь Селии, в сущности, очень грустная и одинокая. Она мало говорила о своем прошлом, но из того немногого, что она мне о себе рассказала, я поняла, как она была привязана к родителям. Интересно, сколько ей сейчас лет? Должно быть, что-то около сорока. Передо мной сидела одна из миллионов женщин, посвятивших свои лучшие годы уходу за родителями, а в зрелом возрасте оставшихся в одиночестве.
Она попросила позволить ей в последний раз взглянуть на ожерелье. Наверное, она тем самым хотела отвлечь меня от печальных мыслей и немного ободрить. Я извлекла ожерелье из футляра, который держала в верхнем ящике туалетного столика.
Она взяла ожерелье и пристально в него всмотрелась.
— Подарок мужа, — вздохнула она. — Наверное, он очень тебя любит. Ты должна быть благодарна судьбе за такого супруга. Ведь эти жемчужины поистине изумительны! Они идеально подобраны по размеру. Фермуар тоже очень необычен. Этот изумруд бесподобен. Сегодня днем я видела в саду сестру Лейлы. Наверное, она приходила в гости к Лейле. На ней было прекрасное ожерелье из камней, очень похожих на изумруды. Вряд ли это были настоящие изумруды, но выглядели они совсем как настоящие. Она очень красивая женщина… грациозная, как дикая кошка из джунглей. Этим людям вообще свойственна грация… Ты не находишь?
Я находила.
— Но эта женщина очень странная. И о ней ходят самые разнообразные слухи.
— Какие слухи?
— Да я не особо прислушивалась. Лейла часто о ней говорит, превознося ее соблазнительность. Послушать ее, так мужчины толпами грозятся покончить с собой, не добившись ее благосклонности! Бедная Лейла, она так гордится родством с этой сиреной.
— Все члены этой семьи преданы друг другу.
— Я знаю. Ты наденешь сегодня это колье?
— Не хочется.
— Ну давай… Сегодня же наш последний вечер. Я обожаю видеть его у тебя на шее. Ты в нем какая-то другая. Давай я помогу тебе. Тут ведь очень непростой фермуар.
— Да, пожалуй.
Она застегнула колье у меня на шее и отступила назад, чтобы полюбоваться мною.
— Оно так тебе идет. Конечно, чтобы преподнести их во всей красе, к ним необходимо надеть роскошное бальное платье. Когда ты приедешь в Англию, а ты это, несомненно, когда-нибудь сделаешь, пусть и ненадолго, то обязательно должна закатить великолепный бал только ради того, чтобы продемонстрировать это ожерелье.
Я откинулась на спинку кресла. Время от временя я поглядывала на свое отражение в зеркале. Смотрела я при этом не на себя, а на ожерелье. Сияющие мягким светом жемчужины, казалось, льнули к моей коже.
151 
