19 
Она впилась в него вопросительным взглядом.
Он хмурился:
– За вас говорит отвращение на вашем лице.
Она тоже нахмурилась:
– Понятия не имею, почему вы так подумали.
– Мужская интуиция.
– У мужчин не бывает интуиции.
Он поморщился:
– Ах вот вы из каких!
У нее округлились глаза.
– Прошу прощения?
– Из мужененавистниц.
Элизабет почувствовала, как от оскорбления кровь бросилась ей в лицо.
– Я не ненавижу мужчин.
– Значит, только меня, – понимающе протянул он.
Как бы ей хотелось его возненавидеть! Но не стоит лгать себе самой. Присутствие Рогана в одной с ней комнате волновало ее гораздо больше, чем чье-либо присутствие вообще. Эти поцелуи, эти прикосновения…
– Совсем нет, Роган, – прохладно возразила она. – Но когда я вошла сюда, то застала вас за своим компьютером, а потом вы набросились на меня с поцелуями и не позволили задать вам естественный вопрос: откуда вы узнали мой секретный код?
Элизабет хмурилась – она только сейчас вспомнила, что доступ в ее ноутбук был защищен секретным кодом. Должен был быть защищен. Хотя, надо признать, это не помешало Рогану воспользоваться чужим лэптопом. А может быть, поцелуями он хотел отвлечь ее от подозрения, что он мог пользоваться ее компьютером и раньше?
– Вы уверены, что хотите это знать?
Она упрямо настаивала:
– Я действительно хочу это знать.
Роган неприятно улыбнулся:
– Вы не забыли, что у меня докторская степень по компьютерному анализу?
Темно-рыжие брови с вызовом взлетели вверх.
– И потому вы считаете возможным влезать в чужой компьютер, когда вам захочется?
Вообще-то Роган мог получить доступ к любому компьютеру, в любом конце света и в любое угодное ему время.
Он поморщился:
– Более или менее.
Элизабет скрестила руки на груди:
– Что значит – более или менее?
Роган с сожалением признал, что Элизабет Браун не только умна, но и настойчива.
– Дайте мне любой компьютер, почти любой, и я вам гарантирую, что через несколько минут я буду обладать всей заложенной в нем информацией. – И он улыбнулся. Ему нисколько не было стыдно.
– Но это же незаконно!
Он улыбнулся еще шире:
– Можно сказать и так.
Она поджала губы:
– А вы что скажете?
– Это… полезно. – В его тоне не чувствовалось никакого раскаяния.
Элизабет с отвращением покачала головой:
– И вы не видите в этом ничего дурного?
Роган нетерпеливо повел плечами:
– Что дурного, если это для пользы дела?
Она вдруг стала очень спокойной:
– Какого рода деятельностью вы занимаетесь, если это дает вам право злоупотреблять информацией, хранящейся в чужих компьютерах?
Он фыркнул:
– А если бы я вам сказал, что впоследствии мне придется вас убить?
– Перестаньте меня дразнить, Роган!
Он опять вздернул черные брови:
– У меня нет привычки кому-то что-то объяснять, Элизабет. Там, откуда я явился, несколько поцелуев еще не дают права на расспросы. И не позволяют соваться в чужую жизнь.
Она резко втянула в себя воздух:
– Я не…
– О, еще как совались! – проскрежетал он. – И несколько приятных поцелуев, которые были – и, возможно, еще будут, если представится такая возможность…
– Не будет такой возможности!
Он невозмутимо, словно его и не перебивали, продолжал:
– Думаю, вы должны знать, Элизабет: я не сторонник длительных отношений.
За всю свою жизнь Элизабет ни разу не чувствовала себя так мерзко. Она была оскорблена до глубины души.
Роган очень четко объяснил ей, что за этими поцелуями ничего не стоит. Будто бы! Он явно хотел забыть о каких-то там поцелуях. Элизабет страстно желала того же.
Она бросила на него презрительный взгляд:
– Ну и прекрасно… потому что я такая же!
Роган с любопытством смотрел на нее:
– Означает ли это, что вы, наоборот, предпочитаете случайные связи?
– Если уж вы так интересуетесь, это означает, что я предпочитаю не иметь никаких отношений вообще. Мы с вами находимся здесь только по стечению обстоятельств. Предлагаю остаток времени до отъезда постараться провести так, чтобы наши пути не пересекались.
Роган коротко кивнул:
– Я рад, что мы все выяснили.
– Я тоже.
Никогда еще Элизабет не чувствовала себя словно побитая собака. В нынешнем ее состоянии был виноват Роган.
19 
