Последние отзывы

  18  

«В сыром подвале, где по полу ползают змеи!» – ехидно прибавила Плутовка.

«Так просто тебе его не одолеть», – презрительно фыркнул Лео.

С трудом справившись с непокорными волосами, Энни отшвырнула гребенку. Потом натянула джинсы, майку, серую футболку с длинными рукавами, джемпер, а поверх него еще и спортивную кофту, сохранившуюся со времен колледжа. Перейдя из спальни в гостиную, она задумалась о том, что успела сделать накануне, прежде чем отправиться в постель. Черепа мелких зверьков, которые Мария выставляла напоказ в чаше, обвитой колючей проволокой, отправились на самое дно мешка с мусором. Может, ее мать, как и Джорджия О’Киф^[6], находила в костях изысканную красоту, но у Энни они вызывали содрогание, а поскольку ей предстояло провести на острове по меньшей мере два месяца, она хотела бы создать в доме хоть какое-то подобие уюта. К сожалению, безумное аляповатое радужное кресло в форме русалки в крохотном коттедже некуда было спрятать. Энни попыталась усесться в него, но острые груди морской девы впивались в спину.

Две неожиданные находки не на шутку ее встревожили: выпуск «Портленд пресс геральд» недельной давности и пакетик свежемолотого кофе на кухне. Кто-то недавно побывал в доме.

Энни выпила чашку того самого кофе и заставила себя съесть тост с джемом. Она не могла думать без страха о возвращении в Харп-Хаус, но попыталась утешиться мыслью о беспроводной связи. Ее взгляд задержался на картине с перевернутым деревом. Может, к концу дня ей удастся выяснить, кто такой Р. Коннор, и представляет ли хоть какую-то ценность его работа.

Сложив в рюкзак свою тетрадь с описью, компьютер и несколько других вещей, которые могли понадобиться, она неохотно поплелась вверх по склону к Харп-Хаусу. Подойдя к восточному краю болота, Энни увидела деревянный мостик. Обходя его стороной, она делала изрядный крюк, пора было покончить со страхами и начать смело ходить по мосту. Когда-нибудь я так и сделаю, пообещала себе Энни. Но только не сегодня.

Она познакомилась с Тео и Риган Харп через две недели после того, как Мария с Эллиоттом вместе улетели на Карибы и вернулись уже женатой парой. Близнецы как раз карабкались на утес с берега. Риган первой достигла вершины. Стройная, длинноногая, золотисто-коричневая от загара, с длинными черными волосами, обрамлявшими красивое улыбающееся лицо. Потом Энни увидела Тео. Даже в шестнадцать лет, тощий как щепка, с прыщами на лбу и носом, слишком крупным для узкого лица, он мгновенно покорил ее своей загадочной отчужденностью, аурой холодного безразличия. Потрясенная, она смотрела на него во все глаза. Но Тео лишь смерил ее равнодушным взглядом, не скрывая скуки.

Энни страстно мечтала понравиться близнецам, но их уверенность в себе пугала ее, вгоняла в ступор. В присутствии Харпов она терялась и еле ворочала языком от смущения. Риган держалась свободно и дружелюбно, а вот Тео вел себя грубо, отпуская язвительные замечания. Эллиотт чрезмерно баловал детей, пытаясь возместить потерю матери, бросившей их в пятилетнем возрасте, но все же он настоял, чтобы близнецы включили Энни в свою компанию. Уступив требованию отца, Тео нехотя пригласил ее покататься под парусом. Но когда она подошла к пристани на оконечности мыса между Харп-Хаусом и Мунрейкер-Коттеджем, оказалось, что Тео, Риган и Джейси уже вышли в море без нее. На следующий день Энни прибежала на мыс на час раньше, но близнецы вовсе не появились.

Как-то раз Тео предложил ей взглянуть на старую рыбацкую лодку на берегу, недалеко от мыса. Энни слишком поздно обнаружила, что остов развалившейся лодки облюбовали для гнездовья чайки. Спикировав с высоты, они набросились на нее всем скопом, ошалело колотя мощными крыльями, царапая острыми когтями. Одна долбанула клювом Энни в голову, как в хичкоковских «Птицах»^[7]. С тех пор Энни стала побаиваться птиц.

Злым выходкам Тео не было конца. Он подбросил дохлую рыбу ей в постель, едва не утопил в бассейне, а однажды ночью оставил одну на берегу в кромешной темноте. Энни тряхнула головой, пытаясь прогнать воспоминания. К счастью, ей никогда больше не будет снова пятнадцать лет.

Закашлявшись, она остановилась, чтобы перевести дыхание, и вдруг поняла, что это первый за утро приступ кашля. Возможно, болезнь начала наконец отступать. Энни вообразила себя сидящей за теплым столом в теплом офисе, напротив теплого компьютера, за невыносимо скучной работой, от которой сводит скулы и слезы наворачиваются на глаза, но которая, однако, приносит стабильный заработок.

  18