57 
В голове эхом отдались испуганные слова Катерины: «Это просто фокус! Ты специально так делаешь, чтобы меня напугать!»
Штукатурка и гобелены на стенах спальни Наннины вдруг превратились в прочную каменную кладку крепостной стены. Гром ревел в ушах с такой силой, что я невольно дотронулась до нее и ощутила, как она дрожит под рукой.
Охваченная ужасом, я отчаянно пыталась вспомнить, что напророчила Катерине.
«Башня не предвещает смерть. Но это означает перемены, конец старого. Разрушение… Тебя ждет долгое путешествие. — Я знала, что оно затянется на несколько лет. — Но Башня стоит далеко, тебя ждет долгий путь к ней. Вероятно, за это время ты найдешь способ отвратить от себя те несчастья, какие она обещает».
— Я не хочу! — выдохнула я.
Я не желала иметь ничего общего с избалованной, эгоистичной Катериной и ее, без сомнения, заслуженной судьбой, отодвинула от себя карты и постаралась больше не вспоминать о них. Будущее, которое они обещали, казалось мне бессмысленным, ангел превратился в туманную и чуждую философскую доктрину.
Однако я еще несколько часов изучала три ритуала. Затем, задув лампу, я лежала в постели, вскинув руки, и рисовала в темноте звезды, как это делал Маттео.
Рано утром возница уже ждал меня на виа Ларга. Я попрощалась с Лукрецией, по-родственному обняв ее и расцеловав. С Лоренцо и его братом я не смогла повидаться — они еще спали после вчерашних празднеств. В кармане моего плаща были спрятаны описания ритуалов, порошок и гадальные карты моей матери.
Первые два дня пути прошли без всяких приключений. Погода стояла по-прежнему необычайно теплая, жене возницы было заметно лучше. Она сидела рядом с мужем, а я ехала в повозке, задернув полог, и пыталась запомнить варварские слова, какими требовалось сопровождать рисование звезд и кругов.
К вечеру третьего дня подул холодный ветер, по небу поплыли темные тучи. В воздухе запахло дождем, и возница остановился на постоялом дворе в нескольких часах езды к югу от Модены, где мы уже ночевали раньше. Я пообедала кабаньим мясом с капустой и хлебом, купила полкувшина вина и отнесла в свою комнату. Там не было камина, поэтому жена хозяина принесла мне несколько горячих кирпичей, чтобы согреть постель.
Я заперла дверь на засов, закрыла ставни, разделась до шерстяной рубахи и выпила почти все вино. Мысль о том, что придется просить у Боны освобождения от службы, вселяла в меня тревогу. В итоге я провалилась в беспокойный сон.
Прошло несколько часов. Я проснулась от грохота и села, чувствуя, как колотится сердце, и прислушиваясь к раскатам грома над горами. Меня охватило странное предчувствие, как будто вот-вот произойдет событие необычайной важности.
Я была твердо уверена: настало время звать ангела.
От этой мысли я пришла в восторг и ужас одновременно. Руки дрожали, когда я раскладывала на постели листы с ритуалами и вынимала маленький мешочек с порошком. Как и велела Лукреция, я положила немного порошка в вино — сначала шепотку, затем вторую, третью и под конец довольно много, потому что вдруг забыла, сколько его нужно.
Напиток получился явно ядовитый. Я выпила примерно половину, после чего решила, что все-таки добавила слишком много порошка, и приступила к ритуалу. Все дело заняло примерно полчаса. Закончив, я остановилась в центре воображаемого круга и стала дожидаться появления ангела.
Сперва ничего не происходило. Потом я ощутила внезапную горячую волну, которая сменилась тошнотой, и побрела к постели, сознавая, что конечности меня не слушаются. Я тяжело рухнула на кровать и закрыла глаза, но стены все равно продолжали медленно кружить вокруг меня.
После короткого затишья тошнота сделалась нестерпимой. Я свесилась с кровати, и меня вырвало прямо на старый каменный пол. Облегчение наступило незамедлительно, головокружение прошло, меня охватило блаженное спокойствие.
Низкий, покрытый заплатами потолок больше не кружился. Вместо того он начал светиться, как будто каждый золотой атом, составлявший его, мерцал и мигал подобно звезде. Я завороженно смотрела, как атомы начали складываться в картинки, в концентрические венки из объемных цветов и лоз. Кремовая штукатурка словно сменилась барельефами, выполненными умелой рукой художника, как будто бы я лежала, глядя под купол величественного собора, а не в потолок старой гостиницы. Венки распухали, как облака или подходящее тесто, затем снова опадали, чтобы в следующий миг опять раздуться.
57 
