Я ужасно скучаю по тебе и всем сердцем хочу быть рядом. Ты всегда говорил мне такие чудесные вещи; и по ночам я лежу без сна, вспоминая, какими счастливыми мы были тем волшебным вечером.
Здесь, за городом, очень скучно: все только и говорят что о лошадях да о скачках, а мне хочется быть с тобой.
Я люблю, люблю тебя, и, как только вернусь в Лондон, хочу, чтобы ты сказал мне, что тоже любишь меня.
Шлю тебе благословение и тысячу поцелуев,
Элси».
Потрясенная, Дорина осознала, что вмешалась во что-то очень личное. Она спешно вложила письмо обратно в конверт.
Интересно, кто такая эта Элси? Странно, что юная девушка так пишет.
Быть может, это женщина постарше…
Да, она писала как женщина с опытом, и у графа с ней, очевидно, отношения, которые позволяют ей выражаться так пылко.
Не потому ли он кажется равнодушным к целомудренным юным леди из высшего общества? Потому что наслаждается любовью женщины, чья добродетель не так безупречна?
Эта мысль огорчила Дорину. Но, в конце концов, что она знает о нем?
Она положила это письмо вместе с остальными и оставила для графа.
«Ах, скорее бы он вернулся, — подумала девушка. — Я так хотела с ним поговорить».
Но когда дворецкий, которого, как узнала Дорина, звали Хенли, принес ее утренний кофе, то сообщил, что его сиятельства весь день не будет дома.
Однако он вернулся к полудню, но лишь затем, чтобы переодеться для вечера в гостях.
Перед тем как снова уехать, граф с улыбкой заглянул к Дорине.
— Справляетесь? — спросил он. — Хорошо, я знал, что у вас выйдет.
В следующую минуту он ушел, не дав ей возможности ответить.
Наутро, когда Дорина взялась за работу, графа нигде не было видно, а Хенли по секрету сообщил, что вчера его сиятельство вернулся домой очень поздно.
Только после ленча девушка услышала, как граф спустился на первый этаж и прошел к себе в кабинет.
Дорина знала, что следует подождать, пока за ней пришлют, но что-то тянуло ее к графу.
Когда она вошла, граф повернулся к ней от окна, у которого стоял.
— Я принесла вам ваши письма, — сказала Дорина и положила их ему на стол.
Личная корреспонденция была в самом низу пачки.
Два письма были от хозяек английских салонов с приглашением поужинать у них.
Третьим лежало то самое письмо, которое она прочла вчера.
К удивлению Дорины, граф взял его, прочел, а потом порвал и выбросил в корзину для бумаг.
Дорине хотелось спросить, почему он не пожелал ответить женщине, которая писала ему с такой страстью.
Однако она решила не совать нос в чужие дела, что, несомненно, произошло, когда она прочла очень личное письмо графа.
После обеда он сосредоточился на работе и закончил ее рано. Этим вечером Кеннингтон давал званый ужин.
Дорина думала о том, приглашена ли Элси, будет ли она сидеть рядом с графом, смеясь вместе с ним.
Возможно, нет, ведь он порвал ее письмо.
Но будут другие женщины.
— Наслаждайтесь вечеринкой, — сказала Дорина, уходя от графа. — Но не забывайте, что завтра рано утром вам ехать на скачки.
— Полагаю, поехать придется, — вздохнул граф. — В третьем забеге участвует моя лошадь. Здесь так много вещей требует моего внимания, что следовало бы остаться. Но я должен ехать. Меня будут ждать друзья.
Дорина рано ушла к себе и попыталась уснуть, но не могла не прислушиваться к шуму веселья, доносившемуся снизу, где развлекались гости графа.
Девушка представляла его, окруженного красивыми женщинами. Потом нырнула под одеяло и накрыла голову подушкой.
К тому времени как Дорина на следующее утро пришла в свой кабинет, граф уже уехал из дому.
Девушка сожалела, что не смогла поехать с ним на скачки.
«Он так не похож на остальных мужчин, которых я встречала», — думала она.
Но в чем состояла разница, ей не хотелось разъяснять даже самой себе.
Ближе к вечеру Дорина решила, что закончила всю работу, которую нужно было сделать, но тут, к ее удивлению, зашел один из лакеев и объявил:
— К вам джентльмен, мисс Мартин.
Дорина подняла глаза и увидела мистера Джонсона.
Она ахнула от изумления:
— Я вас не ждала! Как чудесно встретиться с вами! Скажите же, что привело вас сюда?
— Я пришел, — начал мистер Джонсон, — с очень хорошей новостью. По правде говоря, вас потрясет то, что я сейчас сообщу.