Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
124 
Я знал, что она делает, я знал, что она играет, но пути назад не было. Я застыл на месте, и вся моя жизнь вращалась вокруг оси этого момента, того, кем она хотела меня видеть – сейчас, для нее, и потом, до конца моей жизни. Кэти всхлипнула и повернулась ко мне спиной. Закрыла лицо ладонями. У нее задрожали плечи. Она была самой сутью одиночества и отчаянья. Моим отражением. Моей жизнью.
И я побежал к ней. Я побежал. Обнял ее сзади, прижал к себе, провел ладонями от ее подбородка до бедер и обратно. Я исследовал ее, жадно, грубо. Кэти ахнула и схватила меня за руки.
– Только не там, только не правую сторону, – сказала она, пытаясь отвернуться.
Я запустил пальцы в густые волосы на ее виске, заставил застыть и начал покрывать поцелуями грубые шрамы на шее и на лице. И пусть она играла со мной, я тоже мог поиграть.
Кэти вскрикнула, когда я заносил ее в хижину. Внутри мы рухнули на деревянный пол, я оказался на спине, она оседлала меня, вжав колени в толстый мягкий ковер, который мне подарила Дельта. Наши руки мешали друг другу и сталкивались, пытаясь стянуть мои джинсы. Я застонал, когда она приняла меня в себя. Ей было плевать, готова ли она, и в тот миг мне тоже было все равно, я наслаждался тем, что я жив, она жива, тем, что мы вместе. И я подался вперед, ей навстречу, накрыл руками ее груди, а Кэти скакала на мне, прижимаясь здоровой щекой к моим волосам. Я вцепился в ее бедра и кончил так, как никогда не бывало раньше. Я хочу жить.
Она сжимала ладонями мои виски, прижималась лбом к моему лбу и плакала от облегчения.
Я обнимал ее, прижимая к себе и согревая, и тоже плакал.
Глава 22
Кэти
Незадолго до рассвета
Мы с Томасом были совершенно не в себе. Слишком много эмоций, слишком многое нужно было сказать, поэтому мы решили отложить разговоры на потом. Все превратилось в пульс секса – секса ради того, чтобы простить и забыть, исцелиться, связать наши судьбы. Я хотела знать, что было в том письме, но письмо могло подождать.
Старинные часы пробили три раза. В хижине было темно. Огонь, который он развел до моего прихода, давно погас, и я, конечно, была готова дрожать до утра, лишь бы не разжигать его снова. Мы лежали на полу у камина, в разоренном гнезде квилтов и подушек, голые, потные, вымотанные. Мы не разжимали руки, дрожали от холода, когда сквозняк касался нашей голой кожи. Волосы Томаса струились по плечам кудрявыми волнами, борода была мокрой от меня. Он любил все части женского тела, все выступы и впадинки, пещеры, куда осмелятся входить только отважные. Да, я предпочитала терминологию своих южных тетушек.
Туннель.
Женщина должна готовить свой туннель для входящих.
И лучше поставить на входе охрану, иначе ты можешь дорого заплатить.
Томас любил все туннели женского тела, сердца и души. Мы с ним не знали, что сказать, как сказать и нужно ли что-то говорить, мы просто толкались, хватались, лизали и целовали, пока я не выдохлась, а у него не распухла нижняя губа. Мы были дикими, жадными. И очень нежными.
Я нащупала упавшую бутылку водки у камина, в которой остался еще глоток. Согрев жидкость на языке, я толкнула Томаса на спину, взяла его член в рот и быстро засосала. Он сразу же стал твердым. Томас застонал и запустил пальцы в мои волосы. Но потом отстранил меня, подтянул выше и поцеловал. На моих губах был его язык, его сперма, кровь с его разбитой губы. Томас умыл меня языком.
– Раз уж у нас момент истины, – мрачно сказал он, – то ты разожжешь камин.
Я замерла. Он сполз с покрывала, и тепло его тела растворилось тенью в темноте. Я услышала мелодичный стук и шорох деревянных поленьев, которые он укладывал в нескольких футах от меня, на узкой полоске каменной топки. К горлу подкатила тошнота, клаустрофобия и ужас завопили во мне. Закутавшись в покрывало, я поползла назад, и меня остановили лишь деревянные ножки его узкой кровати.
Он сжал руку на моем плече.
– Ты сможешь.
– Нет! – Высокий, перепуганный крик. – Пока еще нет.
– Кэти. – Его бестелесный голос был глубоким, спокойным, но непреклонным. – Ты швыряла в меня пулями, ты ударила меня по зубам. А когда я принес тебя сюда, тебя больше заботил я, чем уголья в камине. Ты сможешь разжечь огонь.
Я поползла вперед и почувствовала под коленями грубый камень камина. Томас опустил руку, распахнул покрывало, обвел указательным пальцем мой сосок. Потом нагнулся и нежно засосал мою грудь. Эффект был крайне соблазнительным и очень эффективным. Томас против огня? Томас победил. Он сел рядом со мной, протянул руку к поленьям в камине. Я нервно наблюдала, как он подкладывает растопку.
124 
