22 
Аврора молчала, глядя прямо перед собой. Стараясь не замечать, как Гор медленно подходит к ней, как убирает упавшую на лицо прядь.
— Беги, тебя уже ждут, — тихо сказал Гор и отвернулся. Вновь подошел к стеклянной стене и застыл.
Аврора ушла.
Ненавижу…. Ненавижу…. Ненавижу?
Было бы лучше, было бы правильнее, если бы все оказалось именно так. Нет, все гораздо хуже, во сто раз, в миллион. Она любила его. Сына Ящера, того, кто по слухам был избалованным, без башенным, самовлюбленным, высокомерным козлом. А на деле… На деле он оказался Гором. Хмурым, но заботливым. Странным, но способным успокоить ее одним только присутствием.
А теперь и цветы подарил. Купил билеты в кино…
Аврора торопливо пробиралась к бару. Нет, сил больше нет. Не может она так, когда душа рвется на куски. Когда совесть твердит ей: 'Ты предала семью!'. А сердце умоляет: 'Люби его!'.
Стакан воды. Стремительно закрывающаяся дверь в подсобку и тихие слезы в кулак.
— Ты там как, куколка? — послышался голос Михи.
— Нормально, — ответила Ави, — Дай мне десять минут.
Аврора вышла из подсобки только спустя полчаса. Вышла и сразу же столкнулась с хмурым администратором. Виктория всмотрелась в лицо куклы. Подметила заплаканные глаза, искусанные губы. Решительно сжала губы в прямую линию.
— Надоело мне все это! — рявкнула девушка, — Поехали, покажу кое-что.
Не обращая внимания не легкое сопротивление девушки, Вика настойчиво тащила ее за собой. Оказавшись на парковке, усадила Аврору в свою машину.
— Виктория Яковлевна, — попыталась возразить Аврора. Но наткнулась только на холодный взгляд.
— Молчи! — приказала девушка, — Потом все скажешь, а сейчас просто помолчи.
Юркая машинка притормозила в районе, до боли знакомом. Здание было огорожено забором, по периметру красовались плакаты с извинениями за временные неудобства.
Аврора задержала дыхание. Настолько она была не готова посетить данное здание. Мысли и эмоции превратились в одну сплошную липкую кашу.
— Возможно, ты скажешь, что со стороны судить легче, что я зря лезу, да и права не имую лезть, — начала говорить Вика, — Но сначала выслушай.
Аврора кивнула. А Виктория, присев на высокий барный стул, глубоко вздохнула.
— В общем так, начну сначала, — приступила к разговору Вика, — Мальчик Филипп был всегда жизнерадостным и веселым. Беззаботное детство, любящие и любимые родители, сестры. Все было замечательно. Мальчик рос, взрослел, а потом случилась катастрофа. У отца мальчика был довольно опасный бизнес. Иногда так бывает. Всегда найдутся люди, которые завидуют, которые хотят присвоить что-то чужое, или надавить. Да мало ли всякий швали бродит по миру. В итоге, веселого и общительного мальчишку похитили. Выкупа не потребовали. Просто выкрали. Это было своего рода предупреждением. Мальчишку не могли найти пять дней. А когда нашли…
Виктория замолчала, словно переживала эти события заново. А Аврора не смела нарушить рассказ. Просто слушала. Представляла того самого мальчугана, его жизнь.
Виктория дрожащими пальцами вынула пачку сигарет из сумки, прикурила, затянулась, и раздавила недокуренную сигарету в пустой, кристально чистой пепельнице.
— Его держали на цепи, словно собаку, — хриплым голосом, в котором сквозили слезы, продолжила говорить Вика, — Без еды. Воду приносили в грязной миске. Держали в подвале, без света. А когда засыпал, будили. Не давали толком спать.
По лицу Виктории уже катились крупные слезы, но она не торопилась их стирать. Словно погрузилась в прошлое, а Аврора тихо плакала, не осознавая этого.
— Я до сих пор помню, как в ту неделю постарел отец, — тихо прошептала Вика, — Мне было шесть. Фильке двенадцать. Когда родители привезли его домой, от того веселого мальчишки, которым был мой брат, ничего не осталось. Замкнутый, хмурый, нелюдимый. В нашем доме перебывало столько психологов, что и не припомнишь всех. Но ничего не помогало. Филя закрылся. Говорил мало. О его улыбке мы только вспоминали. А потом в доме появился какой-то знакомый дядьки Макса. Я его окрестила самураем. Знаешь, он пришел в настоящем кимоно с мечом, в туфлях смешных. Прямо как с картинки. Просто пришел и начал чего-то делать в нашем саду. Типа медитировал, или хрен понять. Но Филька заинтересовался. Сначала просто смотрел. Потом повторять начал. В шестнадцать он уехал с Киёмори в Японию. А вернулся спустя два года. Филя немного оттаял. Повзрослел. Сомневаюсь, что все забыл. Но стал как-то жить с прошлым. А потом у него появилось увлечение. Случайно увидел выступление барменов. Узнал, где можно так научиться. И понеслось. Наш дом превратился в настоящее скопление всевозможных бутылок, шейкеров, и прочей ерунды. Филька мотался по соревнованиям, но не участвовал никогда. Просто смотрел, учился. А потом кто-то посоветовал ему прийти сюда. 'Утренняя звезда' понравилась Фильке. И он просто на эмоциях примчался домой, и принялся описывать бар, хозяина и его профессионализм. 'Я бы купил этот бар' — так сказал Филька тогда. Не поверишь, Ави, но он это с таким восторгом проговорил, я уже подумала все, вернулся тот Филька.
22 
