Особенно,... 
209 
Сначала Дина ничего не поняла. Что с ним такое? Заболел?
Но затем она увидела распростертую под ним женщину. Голую женщину с огромными грудями и густым кустом лобковых волос. Рот у нее был открыт, и она произносила с придыханием:
– О, чудесно. Пожалуйста еще… еще… еще..!
Дина осталась совершенно спокойной. Взяла стоящее у двери охотничье ружье отца.
Отец, казалось, почувствовал ее присутствие и скатился с женщины как раз вовремя.
Дина выстрелила.
Пуля попала женщине в грудь, убив ее наповал. Дина целилась в сердце, как учил ее отец.
– О Господи! – закричал он, бросаясь к ней и вырывая ружье у нее из рук. – Что ты натворила? Что, черт побери, ты натворила?
Дина тупо смотрела на него. Все произошло так быстро, что она не была уверена, что именно она сделала.
– Ты убила ее! Ты убила ее! – кричал отец.
– Пойдем ловить рыбу? – спросила она очень тихо и спокойно.
Немного погодя, когда отец слегка пришел в себя, он усадил ее и сказал тихо:
– Ты никому не скажешь о том, что здесь сегодня произошло, поняла? Ты не скажешь никому, потому что, если ты проболтаешься, тебя запрут в тюрьме и выбросят ключи, и тебе никогда не видать свободы. – Он взял ее за плечи и сильно встряхнул. – Дина, ты меня слышишь? Ты поняла, что я говорю?
Она тупо кивнула.
– Да, папа. Пойдем ловить рыбу?
Он в отчаянии покачал головой.
Женщина в его постели напросилась к нему в машину по дороге. Никто ее с ним не видел. Их ничто не связывало. Он заставил Дину помочь ему завернуть ее в простыни. Пропитанный кровью тюк они упаковали в полиэтиленовую пленку и погрузили в багажник машины.
Когда стемнело, они отвезли его вниз по реке. Отец привязал к тюку камни, и они сбросили его в темную, холодную воду.
– Ничего не было, – подчеркнул отец. – Ты поняла меня, Дина? Ничего не было.
– Поняла, папа, – ответила она. – Мы завтра поедем на рыбалку?
– Да, – ответил он.
Ни он, ни она никогда больше не вспоминали об этом случае.
Дина могла позволить себе быть терпеливой. Она знала, что рано или поздно, но Венера Мария приедет домой.
И, когда это случится, все будет кончено.
Никто не может помешать Дине Аквельд.
102
Ленни несколько раз прошелся по дому. Он понятия не имел, куда подевалась Лаки и все остальные. Даже Мико исчез. «Ничего себе примирение», – подумал он грустно.
Он пошарил в холодильнике, обнаружив холодный ростбиф и картофельный салат, и съел все с аппетитом.
Теперь, когда он вернулся, ему не терпелось поговорить с Лаки. Но приходилось ждать. Надо было позвонить и предупредить, что он едет. Черт возьми! Надо же так влететь. Он поступит так же, как и она в Нью-Йорке. Он пошел в спальню, разделся и залез в постель, предварительно вывернув лампочку, чтобы она его сразу не увидела, когда вернется. Устроит ей сюрприз. Она ляжет в постель, а он там!
Ленни подумал, что просто немного полежит с закрытыми глазами, но вскоре крепко заснул.
В конце концов случилось то, что рано или поздно должно было случиться, – Венера Мария заметила Эмилио. Рон не успел выдворить его и его крикливую подружку. Она уставилась на отвратительную пару через всю комнату и начала закипать.
– Рон! Какого черта он тут делает? Выстави его. Быстро. Он омерзительный поганец. Никогда больше не хочу видеть этой жирной рожи!
Рон позвал двух охранников и показал на Эмилио и Риту.
– Избавьтесь от них поаккуратнее, – приказал он.
Хорошо, если бы Эмилио согласился удалиться без шума.
Но нет, напрасные надежды.
– Уберите руки! – завизжал Эмилио, когда охранники, попытавшись уговорить его уйти по-тихому, вынуждены были применить силу.
Люди начали оборачиваться.
– Простите меня, я сейчас. – Неожиданно Венера Мария вскочила из-за стола и решительно направилась в их сторону. Она с ненавистью уставилась на брата.
Рита безуспешно попыталась спасти положение.
– Привет, меня зовут Рита. Эмилио сказал, что мы можем прийти сегодня. Я ваша большая поклонница. Я…
Венера ледяным взглядом заставила ее замолчать.
– Эмилио, – произнесла она холодно, – убирайся с моей вечеринки. Немедленно.
– Эй, сестренка, что я такого сделал? – жалобно залепетал Эмилио. – Ничего ведь ужасного, верно? – Он состроил обиженную гримасу. – Я твой брат. Мы же одна семья. Мы должны быть вместе. И вообще я думал…
209 
