Особенно,... 
30 
Кит не желала долго размышлять о своих душевных переживаниях. Пора ненадолго выбраться из квартиры, как того хочет Генри. Ей в голову пришла идея. Когда он позавтракал, она весело сказала:
– Думаю, мы можем идти.
– Уже? – Генри устало бросил салфетку на стол. Он выглядел так, словно ему на все наплевать.
Но Кит решительно настроилась улучшить ему настроение, и она приступила к реализации своего плана.
– Да, я уже придумала. Я приберусь на кухне, а потом мы поедем. Я предлагаю взять куртки и шарфы, потому что сегодня утром довольно холодно и ветрено. – Она посмотрела в окно. Ветер трепал листву деревьев, несколько листьев прилипло к оконному стеклу. – Хочешь почитать свежую газету, пока я загружаю посудомоечную машину?
– Могу и почитать.
Генри нарочно держался отстраненно и недружелюбно. Кит поняла – чем раньше они выберутся из дома, тем лучше. У них появится шанс проветриться и выбросить ненужные мысли из головы. Тем более что оба они не выспались.
Прибравшись на кухне, Кит подошла к Генри, который просматривал газету. Не спрашивая разрешения, она вытащила газету из его рук.
– Эй! Что ты вытворяешь? – Он был в ярости.
– Ты забыл, что хочешь прогуляться? Почитаешь газету, когда вернемся.
Ловко сложив широкополосную газету, она бросила ее на стол. Затем крепко взялась за ручки инвалидной коляски и решительно покатила Генри к входной двери.
Продолжая злиться, Генри язвительно заметил:
– Я не дочитал интересную статью, о том, сколько людей теряет работу, особенно женщин. Видимо, это реальная проблема.
– В самом деле? Не думаю, что решение этой проблемы затянется. Женщины изобретательны и быстро находят запасные варианты. Мы очень легко принимаем вызов и выкарабкиваемся из сложнейших ситуаций. Так было веками, пока мы заботились о менее гениальных и находчивых мужчинах!
– В тебе погиб комик. Тебе уже говорили об этом?
Не сдержавшись, Кит улыбнулась:
– Нет. Не говорили. Но я буду иметь это в виду, если когда-нибудь окажусь без работы. Я могу работать кем угодно, если потребуется.
– Угу.
Генри напряг плечи. Кит заметила, что его определенно раздражает, когда она одерживает над ним верх.
– Я полагаю, мы поедем к месту назначения на машине? – спросил он, быстро меняя тему.
– Нет, не на машине. Я повезу тебя в коляске.
– Еще чего не хватало. – Он повернулся и свирепо на нее уставился. Кит испугалась бы такого взгляда, если бы не знала Генри лучше. – Если мы не поедем на машине, то я возьму костыли и пойду, – заявил он.
– Не сегодня, солнышко.
Они перемещались по просторной прихожей с глянцевыми паркетными полами. Дойдя до вешалки, Кит сняла с нее шоколадно-коричневую замшевую куртку Генри и бодро протянула ее ему.
– Я хочу, чтобы ты подышал свежим воздухом, но нам придется далеко уйти от дома, поэтому на костылях ты не доберешься. Кстати, у тебя есть шарфик? Я не хочу, чтобы ты простыл.
– Слушай, Кит, если ты не перестанешь обращаться со мной как со слабоумным, я вызову такси. И я уеду куда хочу и не скажу тебе, когда вернусь. А ты останешься здесь и будешь размышлять, в какой момент перегнула палку!
Кит никогда не встречала человека, который был бы таким очаровательным, когда злился. Но Генри Треверн был восхитителен в любом настроении. Хотя прямо сейчас лучше ему об этом не говорить. Она догадывалась, что он злится из-за неспособности передвигаться с легкостью, к какой привык, и чувствует себя уязвимым.
Она знала, как страшна подобная ситуация для человека, который контролирует свою жизнь и полагается только на себя. Особенно если события не развиваются так, как хотелось бы. Кит отлично понимала Генри, потому что сама часто испытывала подобное чувство пугающей уязвимости. Особенно когда жила дома с матерью и ежедневно ожидала проблем.
– Я не хочу, чтобы ты на меня сердился, – сказала она.
Не задумываясь, правильно ли поступает, Кит подняла руку и слегка взъерошила волосы на голове Генри. Она хотела опустить руку, но он крепко схватил ее за запястье.
– Тогда не воображай, будто ты все контролируешь. Потому что это не так.
Хотя Генри говорил предупреждающим тоном, Кит не увидела ярости в его светло-карих глазах. Но она прочла в его взгляде гораздо больше встревожившее ее чувство. Когда она смотрела в его глаза, ей казалось, что она погружается в теплый мед.
– Один поцелуй, – хрипло пробормотал он. – Один поцелуй, и я разрешу тебе везти меня куда захочешь, даже в этой чертовой инвалидной коляске.
30 
