— Но сначала я бы хотел услышать его от вас, потому что вы, конечно же, сделаете это лучше, чем я. Вы никогда не испытываете затруднений в выражении своих мыслей. А я вот оказываюсь в затруднении… и довольно часто.
— Ну тогда я, наверно, действительно могу вам пригодиться. Например, письма. Я стану неплохим секретарем.
— Это и есть ваше признание?
— Думаю, вы знаете, что я уже долгие годы люблю вас. И сэр Ральф знал это.
— Я и понятия не имел, что мне так повезло! Если бы я знал об этом раньше!
— И что бы вы сделали?
— Я бы ломал голову, не изменили бы вы своего отношения ко мне, если бы знали меня ближе. И отважусь ли я позволить вам узнать меня ближе.
— Вы настолько скромны?
— Нет, я стану самым заносчивым и самонадеянным мужчиной в вашей жизни.
— Но все другие просто не имеют значения… и никогда не имели. И, если потребуется, я готова потратить всю жизнь, убеждая вас в этом.
— Значит, вы согласны разделить со мной эту жизнь?
— Я скорее умру, чем соглашусь на что-то другое.
— Джудит, дорогая! Ну разве я не говорил вам, что вы, как никто, умеете выражать свои мысли?!
— Я довольно откровенно призналась вам в любви. И хотела бы, чтобы вы сказали, что любите меня.
— Разве это не ясно?
— Я бы хотела услышать.
— Я люблю вас, — сказал он.
— Еще раз. Говорите это постоянно. Я так долго мечтала, что вы произнесете эти слова! До сих пор не верю, что это — правда. Я не сплю? Я же не проснусь через минуту от звонка леди Бодриан?
Он взял мою руку и пылко поцеловал ее.
— Дорогая моя, дорогая Джудит! — сказал он. — Вы меня смущаете. Я вас не стою. Не нужно идеализировать меня. Я разочарую вас. Вы знаете, как я одержим своей работой. Я вас утомлю своим энтузиазмом.
— Никогда!
— Из меня не выйдет идеального супруга. Мне недостает вашей оживленности, вашего оптимизма, порывистости, всего того, что делает вас такой привлекательной! Я могу быть слишком скучным и серьезным.
— Нельзя быть слишком серьезным в жизненно важных вопросах.
— Я буду капризным и вечно занятым. Буду уделять вам меньше времени и внимания, чем своей работе.
— Я намерена разделить с вами ваши труды, ваше скверное настроение и вашу занятость. Поэтому это возражение отвергается.
— Я не умею выражать свои чувства. Буду забывать говорить вам, как сильно люблю вас. Вы пугаете меня. Вы всегда так увлекаетесь! И потом, вы слишком высокого мнения обо мне…
Я засмеялась и прижалась лбом к его голове.
— Я не могу сдержать свои чувства, — сказала я. — Я так долго люблю вас! Мне просто нужно быть с вами рядом, разделить с вами жизнь, сделать вас счастливым. Чтобы жизнь ваша была легкой и гладкой, как вам того хотелось бы.
— Джудит, — произнес он, — я приложу все усилия, чтобы сделать вас счастливой.
— Если вы любите меня и позволите разделить с вами жизнь, я буду счастлива.
Он взял меня под руку и крепко сжал мою ладонь в своей.
Мы пошли дальше, обсуждая будущее. Он не видел причин откладывать нашу свадьбу. На самом деле, он хотел, чтобы она состоялась как можно скорее. Мы будем очень заняты нашими планами. Не буду ли я возражать, если после церемонии мы останемся в Гиза-Хаус и тотчас приступим к приготовлениям?
Буду ли я возражать?! Да мне ни до чего не было дела, коль скоро я смогу быть с ним. Самой большой радостью для меня было получить возможность навсегда разделить с ним свою жизнь.
* * *
Когда я рассказала в Радужном эту новость, Доркас и Элисон были потрясены. Они были рады, что я выйду замуж, но немного сомневались в моем женихе. Оливер Шримптон был более достойным, по их мнению. В Сент-Эрно всегда ходили слухи, что Трэверсы были людьми довольно странными. А теперь, когда сэр Эдвард так загадочно скончался, все предпочли не иметь ничего общего со столь таинственными делами.
— Ты будешь леди Трэверс, — сказала Элисон.
— Я об этом не подумала.
Доркас покачала головой.
— Ты счастлива. Я вижу это.
— О, Доркас, Элисон! Я даже не представляла, что можно быть настолько счастливой!
— Ну-ну, — сказала Доркас, как всегда, когда я была ребенком. — Ты никогда не умела делать что-то вполсилы.
— Но не может же человек обдумывать собственный брак вполсилы, как ты говоришь!
— Нет, но ты надеешься на слишком многое. Ты думаешь, что все будет безупречно.