Особенно,... 
62 
О господи, наконец-то она выходит в свет. Даже Алессандро возбужденно посмотрел на нее и взвизгнул от восторга, когда она зашла пожелать ему спокойной ночи. Он осторожно поцеловал ее и воскликнул: «Совсем как с папой!»
Но это было не так. На миг мысли Изабеллы унеслись обратно в Рим. К тем дням, когда они ездили на званые вечера на «Феррари», спешили с работы домой, чтобы успеть поболтать и переодеться к балу, пока ее мысли все еще были заняты работой. Она слышала, как Амадео поет в душе, пока она раскладывает его смокинг и исчезает в своей туалетной комнате, чтобы затем появиться в сером бархате или голубой парче. Это была дурацкая, «пустая» жизнь, как кто-то сказал ей однажды, и все же это был их мир. Они вместе наслаждались им, радуясь и разделяя свой успех с восторгом и гордостью.
Теперь все было иначе. Место рядом с ней пустовало. В длинном черном автомобиле не было больше никого, кроме водителя. Не с кем будет поговорить, когда она приедет туда, не с кем посмеяться, вернувшись домой, не для кого блистать и некому улыбаться. Она всегда держала голову чуть-чуть выше из-за того, что он был рядом.
Когда они остановились у кинотеатра, ее лицо было печальным. Водитель обернулся к ней со своего места.
– Миссис Уолкер просила, чтобы я сходил посмотреть, начался ли фильм.
Он оставил ее в лимузине и пошел проверить, все ли в порядке.
Изабелла почувствовала, что у нее чуть-чуть сильнее забилось сердце, как во время свадьбы, когда она была невестой Амадео, парящей в облаке белых кружев и вуали. Но сейчас она всего лишь шла смотреть фильм, и одежда на ней была черной. Она больше не невеста Амадео, она его вдова. Водитель вернулся, чтобы помочь ей выйти из машины, и у нее больше не осталось времени на раздумье.
В полузатемненном зале кинотеатра Наташа в панике ожидала появления Изабеллы. Небольшая компания заняла первые семь мест от прохода, и все ее просьбы: «Простите, очень прошу вас! Моя кузина… она очень простужена… будет здесь через минуту… опаздывает… она может почувствовать себя плохо, и ей придется уйти…» – были тщетны. Никто ее не слушал. Публика была чересчур неотесанной. Толстый мужик из Техаса – «Я нефтяной магнат, дорогуша» – в смокинге и стетсоновской шляпе явно слишком много выпил. «Знаете ли, больные почки, дорогуша». Его невозможно было сдвинуть с занятого им места у прохода. Рядом с ним восседала его жена в белой парче. Затем расположилась супружеская пара, у которых они были в гостях, дальше редактор финансового раздела лондонского «Таймс», еще парочка общественных деятелей и, наконец, Наташа, удерживающая свободное место рядом. Ей хотелось убить Изабеллу. План был безумием с самого начала. Изабелле придется пробираться мимо всех, что делало невозможным ее незаметное появление. Наташа сидела сердитая, ожидая начала фильма и надеясь, что Изабелла заболеет свинкой, тифом или, на худой конец, малярией.
– У тебя веселенький вид сегодня, Наташа. Что случилось? Отвергли твою новую книгу?
– Я была бы счастлива. – Она взглянула через пустое кресло на Корбета Эвинга.
– У тебя прямо-таки безумный вид. – Он шутливо посмотрел на мужчину в белой шляпе, сидевшего у прохода. – Проблемы с Техасом? – Корбет Эвинг, широко улыбаясь, лукаво смотрел на нее.
– Я пыталась занять место для подруги.
– Ага! Значит, ты опять влюбилась. Черт подери, каждый раз, уезжая из города, я, кажется, упускаю свой шанс.
Наташа улыбнулась. Но до него вдруг дошло, что она действительно озабочена. И, наблюдая за ней, он понял, что это за подруга. А подумав о ней, Корбет почувствовал, как у него чаще забилось сердце.
– Где ты был? – Наташа попыталась завести праздный разговор, но в ее глазах оставалось беспокойство.
– В основном в Токио, потом в Париже и Лондоне. А последнюю неделю провел в Марокко. Боже, какое красивое место.
– Да, слышала. Как твои дела? – Спрашивать об этом Корбета было равноценно тому, чтобы поинтересоваться у главы Белого дома: «Как прошел ленч?» Корбет постоянно был в гуще событий и главных дел в своем бизнесе.
– В порядке. А как твоя книга?
– Наконец-то закончила. И решила, что на самом деле я не писательница, а переписчица. Я стряпаю романы за шесть недель и шесть месяцев перевариваю их.
– По правде говоря, у меня почти так же.
Они некоторое время помолчали, разглядывая публику. А затем, без всякого предупреждения, Корбет пересел на пустое место. Наташа изумленно посмотрела на него и жестом указала, чтобы он передвинулся обратно.
62 
