Он мечтал щегольнуть, показав приятелям вторую, но она ненавидела его и вела себя как дикарка. Дочь он до поры до времени воспитывал в строгости, а сейчас она (как, впрочем, и Эвиан) была беременна и не могла никуда ехать. Арни, насколько знал Джозеф, предпочтет остаться с Надин, к тому же кто-то должен был присматривать за ковбоями, чтобы они не перепились, не рассорились и не перестреляли друг друга. Потому Иверс отправился в Шайенн без зятя, в компании соседа.
Его отъезду радовались многие, в том числе и Надин. Воспользовавшись случаем, она попросила человека, присматривавшего за комнатой Эвиан, открыть дверь. Надин решила сама принести мачехе праздничное угощение.
То не была попытка примирения. Это можно было расценивать как сочувствие и подспудную тягу женщины к женщине, находящейся в таком же положении.
Надин ничего не сказала мужу, просто поставила на поднос тарелку с бобами в щедро приправленном пряностями соусе и другую, с кусками сочной, поджаристой говядины, и понесла в комнату мачехи.
Эвиан сидела на стуле. Создавалось впечатление, что она часами проводит время именно так: не спит и не ест, не двигается, а просто смотрит на что-то, видимое лишь ей одной.
— Сегодня праздник, — помолвила Надин с ощущением, будто обращается к пустоте, — и я принесла тебе угощение.
— По приказу твоего отца? — проговорила Эвиан.
Она вложила в последние слова все отвращение, на какое была способна, и Надин это почувствовала.
— Отец уехал в Шайенн. Я рада этому так же, как и ты.
Эвиан скривила губы.
— Не думаю, что у нас с тобой может быть что-то общее.
— Я слышала, — набравшись смелости, продолжила Надин, — что скоро у меня появится маленький брат или сестра.
— Если б это было так, я бы сказала, что вынашиваю жабу.
Надин судорожно сглотнула. Они с Арни обсуждали это. Ее муж полагал, даже не просто полагал, а был уверен в том, что ребенок — от Кларенса. Однако Надин знала, что Бог может быть безжалостным, а природа допускает ошибки.
— Ты не хочешь поесть?
— Я не приму ничего из твоих рук.
— Ладно, — сказала Надин, со стуком поставив поднос на стол, — я ухожу.
— Это лучшее, что ты можешь сделать! — не глядя на нее, бросила Эвиан.
Надин вышла на крыльцо. В лагере ковбоев (в сезон клеймения бычков богатые ранчеро нанимали дополнительных работников) царило веселье. Стояли огромные котлы с едой, сваренной ею и Энни. Оттуда доносился смех и крики. Там пахло потными телами, табаком и виски.
Арни был вынужден присматривать за ковбоями, но она знала, что он скоро вернется. Вернется к ней.
Надин глубоко вдохнула свежий весенний воздух. Она знала сны этого края, в ней жила его память. Ее мать всегда говорила, что воспоминания куда дороже земных, морских и небесных сокровищ, и Надин чувствовала, что ей будет что вспомнить. Потому что она была любима и сама любила, с каждым днем все сильней и сильней.
Арни пришел после полуночи. Он выпил совсем немного, чтобы в любом случае быть трезвее других.
Надин не ложилась. Обрадованный тем, что она его ждет, Арни обнял ее. Его привлекало тело жены, когда оно было стройным, а сейчас нравились налитые груди и округлый живот, здоровая женская плоть, ожидающая потомства.
Не выдержав, молодая женщина рассказала про Эвиан, и Арни ответил:
— Жизнь обошлась с ней слишком сурово. Но я думаю, ее тоже ждет радость. Я уверен, что Эвиан носит ребенка от Кларенса, и когда он родится, я сделаю все, чтобы его защитить.
Глава четырнадцатая
Надин трудилась на сеновале, когда почувствовала первые схватки. Воздух был пронизан солнечными лучами, в которых плясали пылинки, ноздри щекотал аромат свежескошенной травы, а из хлева тянуло сладковатым запахом навоза.
Надин не слушала и не слышала ничего, кроме того, что происходило внутри. Пока ей не было страшно, она просто не знала, что делать. Почему-то до сего момента ей не приходило в голову, кто, собственно, ей поможет. А кто помогал матери, когда она рожала? Надин никогда не спрашивала Кортни об этом, как и о том, почему все ее братья и сестры умерли.
Ее ребенок спешил появиться на свет: по подсчетам Надин это должно было случиться больше чем через месяц. Или она ошиблась со сроками? Ведь она была всего лишь неопытной молодой женщиной, выросшей на уединенном ранчо.
Надин пошла к Энни, но та испугалась. Она всю жизнь возилась с кастрюлями и горшками и не умела принимать роды.