37 
Мужчина повернулся к жене с измученным выражением лица.
—Ладно, решено, — весело произнесла Келли. — От белого ковра придется избавиться!
Грант смущенно вытирал с лица пюре.
—Что?!
Келли только пожала плечами.
—Белый ковер придется выбросить. Думаешь, Молли единственный ребенок, который любит играть с едой? Белые коврики несовместимы со счастливыми малышами!
—Но...
—Подожди. — Она многозначительно похлопала себя по пока еще небольшому животику. — Этот парень наведет здесь свои порядки! — (Грант совсем растерялся.) — Придется положить во всех комнатах специальное покрытие.
—В моей квартире?!
—А разве вы не делали этого, когда...
Келли замолчала. Она едва не произнесла имя Лизы.
И в то же самое мгновение она осознала, что это неправильно. Нельзя всю жизнь обходить эту тему на цыпочках. Лиза заслуживает лучшего отношения. Грант сдувал с ее образа пылинки, как с музейного экспоната, и упаси боже тронуть его хоть пальцем! Должны же остаться воспоминания, которые ему приятны, которые он сможет лелеять.
—Уверена, вы делали то же самое, когда Лиза начала ползать по комнате, — снова начала Келли.
Муж пораженно уставился на нее. Она впервые произнесла имя его погибшей дочери. Долгое мгновение Грант просто смотрел на жену, а затем молча ушел.
Похоже, она только что совершила большую ошибку.
Келли принесла Молли петушка на палочке. Она по-прежнему не одобряла пристрастия малышки к карамели, но не собиралась пока лишать ее этой маленькой радости.
А вот с Грантом определенно нужно что-то делать!
И следующим вечером Келли решила попробовать другой метод.
Они тихо разговаривали на диване перед сном, и внезапно Келли внесла новое предложение, от которого — это она знала заранее — Грант откажется.
—Я думаю, нам стоит поставить где-нибудь фотографию Джен и Лизы.
—О чем ты говоришь?!
—Грант, они же были важной частью твоей жизни. Нельзя просто забыть об этом и притвориться, что они вообще не существовали!
—Я этого не делаю. — Его голос звучал хрипло и резко. — Поверь мне, я вспоминаю о них каждый день.
—Да, но как? Размышляешь об их гибели и о том, как плохо тебе без них. Может, следует подумать о хороших временах?
Грант судорожно потряс головой.
—Ты ничего не понимаешь.
Но Келли проигнорировала это заявление.
—Вся наша маленькая семья должна знать, кем они были и какое место занимали в жизни. И что они до сих пор важны для нас.
—Они важны только для меня, — отрезал Грант.
—Нет. Ты ошибаешься. Они часть тебя. А это важно для меня.
—В таком случае, может, рядышком приткнем фотографию Ральфа? — зло прищурился мужчина.
—Нет, Ральф был важен разве что для его матушки. Смешно, но она была мне гораздо ближе, чем он, — улыбнулась Келли.
Это напомнило ей, что она давно уже не видела Марго. Нужно пойти к ней и рассказать, что ее бывшая невестка снова вышла замуж и ждет ребенка. Даже если старушка ничего не поймет.
Грант забраковал ее предложение. Придется поработать над этим. Рано или поздно он все равно уступит. В конце концов, это для его же блага. А сейчас пора идти в постель. Наступает самое любимое время суток.
* * *
. На следующую ночь Келли попробовала новый подход.
—А мы можем купить сканер получше? Наш не слишком надежный, да и изображение получается просто ужасное.
—А зачем тебе сканер?
—Я обнаружила полный шкаф фотографий Джен и Лизы. Хочу скопировать их...
—Что?! — Грант посмотрел на жену как на сумасшедшую.
—Хочу сделать файл с фотографиями. Историю семьи нужно беречь, чтобы потомки знали, кем был их прадедушка.
Грант ничего не ответил на это, однако на следующий день новый сканер уже был на месте. Келли организовала рядом с кухней небольшой кабинетик, где она разбирала фотографии и располагала их в хронологическом порядке на белых листах. Постепенно она и сама увлеклась. Несколько раз в ее закуток заглядывал Грант, задерживался на несколько минут, после чего молча уходил.
Однажды Келли взяла лучшую из фотографий (Джен с Лизой на руках), нашла подходящую рамку и поставила ее на столик в коридоре. Грант заметил фото сразу же, едва переступив порог квартиры.
—Черт возьми, что это?!
—Мне кажется, ты и сам видишь, — ответила жена, пытаясь казаться спокойной, хотя сердце у нее колотилось как бешеное.
37 
