80 
– Отстаньте от него! – вдруг возник женский возглас, и толпа расступилась перед заведующей буфетом, точно Чермное море перед Моисеем. – Что здесь такое? – В голосе ее слышалась властность человека, который в парламенте прослужил дольше любого депутата и останется на своем месте, когда все они лишатся кресел. – И вы тут, Чарльз Хоги. – Она посмотрела на министра сельского хозяйства, который поспешно спрятал десятифунтовую купюру в бумажник. – Что вы тут устроили несчастному парню?
– Не волнуйтесь, миссис Гоггин, – промурлыкал Хоги и, шагнув к заведующей, взял ее за плечо, но она резко сбросила его руку. – Мы немного повеселились, вот и всё.
– Повеселились? – взъярилась буфетчица. – У него лицо в кровь разбито, не видите? И где – в цитадели парламентской демократии! У вас ни капли стыда, что ли?
– Успокойтесь, дорогуша, – сказал Хоги.
– Я успокоюсь, когда вы со своей бандой уберетесь отсюда, ясно? Уходите, иначе я ей-богу вызову полицию.
Улыбка на лице министра угасла. Казалось, Хоги набросится на нее с кулаками, но он лишь прикрыл глаза, справляясь с собой. Через секунду министр был абсолютно спокоен.
– Пошли, ребята, – сказал он сборищу, готовому выполнить любой его приказ. – Оставим молодца на попечение буфетной стервы. – Министр шагнул к миссис Гоггин, взял ее за подбородок и процедил, брызгая слюной: – В следующий раз, милочка, выбирай выражения. Я человек терпеливый, но хамства потаскухе спускать не намерен. Я знаю, кто ты такая и что из себя представляешь.
– Ничего вы обо мне не знаете. – Буфетчица дернула головой, высвобождаясь из его хватки. Она храбрилась, но в голосе ее слышалась тревога.
– Я знаю всё обо всех, – усмехнулся министр. – Работа у меня такая. Будьте здоровы, приятного дня.
Я сидел на полу, привалившись к стене. Во рту было солоно. Я потрогал верхнюю губу – на пальцах осталась кровь.
– Пойдем со мной. – Миссис Гоггин помогла мне подняться. – Надо привести тебя в порядок. Ничего, до свадьбы заживет. Как тебя зовут-то?
– Сирил.
– Все будет хорошо, Сирил. В нашей подсобке никто тебя не увидит. И потом, все пошли слушать выступление этого министра.
Я кивнул и последовал за ней, вспоминая, как семь лет назад мы с моим другом вошли в этот самый буфет и Джулиан, выдав себя за депутата от неведомых округов, заказал нам пиво. А эта самая женщина взгрела нас, да еще всыпала отцу Сквайрсу за то, что оставил детей без присмотра. Нынче она снова показала свое бесстрашие перед начальниками.
Я подсел к столу возле окна. Миссис Гоггин принесла мне стаканчик бренди и влажным полотенцем отерла кровь с моего лица.
– Ничего, – приговаривала она, улыбаясь, – пустячная царапина.
– Раньше никто меня не бил, – сказал я.
– Давай-ка выпей, это поможет. – Буфетчица вгляделась в мое лицо и чуть нахмурилась, словно узнав в нем какие-то черты, но потом тряхнула головой и бросила полотенце в миску с водой. – Что там у вас произошло?
– Всё из-за министра образования. Похоже, у пресс-секретаря день не задался и он искал, на ком бы отыграться. Решил, что я из этих.
– Из каких?
– Из голубых.
– А ты из них? – спросила миссис Гоггин беспечно, словно интересуясь, какая нынче погода.
– Да. – Я впервые признался в этом незнакомому человеку, ответ слетел с моих губ, прежде чем я успел прикусить язык.
– Что ж, бывает.
– Я еще никому об этом не говорил.
– Да? А мне зачем сказал?
– Сам не знаю. Вдруг показалось, что вам сказать можно, что вас это не оттолкнет.
– Оттолкнет? С какой стати? Мне-то что?
– Почему нас так ненавидят? – после долгой паузы спросил я. – Кому какое дело, если кто-то голубой?
Миссис Гоггин пожала плечами:
– Помню, один мой приятель как-то сказал: мы ненавидим то, что боимся найти в себе.
Я промолчал и отхлебнул бренди, раздумывая, стоит ли возвращаться на работу. Наверняка мисс Джойс вскоре узнает о происшествии, и хоть теоретически государственного служащего уволить нельзя, для этого есть всякие обходные пути, а положение мое еще хлипче, чем у мистера Денби-Денби или нашего министра. И тут вдруг я увидел, что миссис Гоггин платком утирает слезы.
– Не обращай внимания. – Она попыталась улыбнуться. – Понимаешь, такая жестокость очень тревожит. Я с ней уже сталкивалась и знаю, к чему это приводит.
– Вы никому не скажете, правда?
– О чем?
– В чем я признался. Что я ненормальный.
– О господи! – Миссис Гоггин рассмеялась и встала. – Не валяй дурака. В нашей сволочной стране вообще нет нормальных людей.
80 
