Элен отошла к дверям, ведущим в сад, заняв выгодную позицию: он не сразу увидит ее, а она успеет его разглядеть. Ну и пусть она ведет себя как ребенок! Однако, когда Калеб вошел в гостиную вслед за отцом, Элен поняла, что поступила правильно. Он выглядел чрезвычайно привлекательно в темном вечернем костюме и бледно-зеленой рубашке, а его волосы, хоть и были более или менее причесаны, все равно казались вызывающе длинными.
Хотя едва ли он задумывался над тем, как выглядит. Элен не сомневалась, что ему, находящемуся в привилегированном положении, это вовсе ни к чему.
Он сразу же подошел к ней, точно знал, где ее искать.
– Мисс Фостер, – протянул он руку.
– Ее зовут Элен, а тебя – Калеб, – подчеркнул отец.
– Да, пожалуйста, называйте меня Элен, – сказала она, скрывая волнение, оттого что ее руки коснулась рука Калеба Джонса. – Хотела бы заметить, сейчас вы выглядите лучше, чем при нашей встрече днем, – сказала она мягко, стараясь не показывать своего раздражения.
Мужчина, стоящий перед ней, даже не моргнул при намеренном упоминании о встрече.
– Я и чувствую себя гораздо лучше, чем днем, – ответил он спокойно.
Он догадывался, что она настроена против него, Элен это видела. Даже и говорить ничего не пришлось. Хотя, вероятно, в очень скором времени объясниться им все же придется. Но только не в присутствии отца. Элен сразу поняла: если какие-то проблемы между ними возникнут, решаться они должны без участия отца. Он так хочет, впрочем, это устраивало и ее. Действительно, зачем расстраивать отца? Какой в этом толк?
– А Сэм? – взволнованно спросил отец. – Как он?
При упоминании о ребенке лицо Калеба смягчилось.
– Проказничает, как и всегда, – ответил он. – Шалун и думать забыл о том, что случилось утром. – Он повернулся к Элен. – Вы оказались правы. Этот постреленок свалил все игрушки в одну кучу и вылез по ним из макежа.
– Надо же какой сообразительный! – усмехнулся отец Элен.
Калеб Джонс, вероятно, разделял его мнение. Элен не давал покоя один вопрос: действительно ли Сэм его племянник? Они очень похожи, и этому факту может быть и другое объяснение. Тогда понятно, почему Калеб купил поместье и проводит в нем большую часть времени, вдали от Лондона. Излишней мнительностью она никогда не страдала, но из-за того, что была настроена против мистера Джонса, в ее голове возникали определенные подозрения.
Было бы легче понять, почему он так заботится о ребенке, если б оказалось, что тот – его сын.
Когда она наводила справки, то особо не интересовалась личной жизнью Калеба Джонса и узнала только, что он не женат. Но это вовсе не означало, что у него не могло быть ребенка, которого он хотел скрыть от посторонних глаз. Ведь это только его личное дело, а Сэм и вправду такой милый…
– Да, сообразительный, – согласился Калеб Джонс. – Даже чересчур. Иногда я задаюсь вопросом: кто из нас главный, кто кем командует?
Отец Элен хмыкнул.
– Конечно же, Сэм. Все дети таковы. Только нельзя открывать им этот секрет. Вот когда Элен была маленькая…
– Папа, может, тебе лучше посмотреть, как там ужин? – вмешалась Элен. Этому человеку совершенно незачем знать о ее детстве!
Отец кивнул, но уходить так сразу не собирался.
– Никогда не становитесь отцом, Калеб, – сказал он в шутку. – Дети вырастают и ведут себя так, словно из вас двоих ребенок – это ты!
– Боюсь, уже слишком поздно, – сказал Калеб. – Сэм поймал меня в свои сети.
О его проказливом племяннике Элен говорить не хотелось, но поскольку отец ушел присмотреть за едой, то тем для разговора у них почти не осталось.
– Не хотите ли выпить, мистер Джонс? – вежливо предложила она.
– Немного виски, пожалуйста, – так же вежливо согласился он.
Элен плеснула виски в стакан и подала ему.
– Вы не присоединитесь? – спросил он.
– Я пью только вино, – холодно объяснила она. – И предпочтительно – за ужином.
Калеб Джонс удобно устроился в кресле.
– Дэвид мне часто рассказывал о вас. Хорошо, что мы наконец-то встретились.
Элен насмешливо посмотрела на него.
– Неужели?
Его, казалось, нисколько не задела ее язвительность.
– Дэвид очень скучает без вас, – добавил он.
Снова упрек, Элен начала раздражаться.
– Все дети рано или поздно уезжают, чтобы жить своей жизнью, мистер Джонс.
– Это правда, – признал он добродушно.