Особенно,... 
35 
Людо снова посмотрел на мать – она слабо улыбалась, словно гадая, как он встретит ее. Эта растерянность на ее красивом лице полоснула его по сердцу. Однако суровое выражение отцовского лица удерживало его от того, чтобы броситься к матери и поскорее заключить ее в объятия.
Но он зря волновался. Отпустив руку мужа, Ева Петракис сделала шаг вперед и обняла его. Ее стройное тело задрожало от волнения, когда он обнял ее в ответ, погрузившись в детские воспоминания о ее безграничной любви. Как же он скучал по ней!
Нехотя разомкнув объятия, мать сделала шаг в сторону, чтобы внимательно на него посмотреть. Она сказала ему по-гречески, как сильно волновалась за него, как молилась о нем каждую ночь, чтобы он поскорее вернулся домой.
Людо искренне извинился, сказал, как он сожалеет о том, что не приехал раньше. Она улыбнулась, нежно коснувшись его лица. Сказала, что понимает, что он сейчас чувствует, лучше, чем он сам. Нет нужды казниться снова и снова. Она его понимает и ни в чем не винит – и он тоже не должен чувствовать вины. Как ни тяжело им было это принять, но они смирились с уходом Тео и твердо верят, что он обрел свой дом на небесах…
Наклонившись, мать нежно поцеловала Людо в щеку и, понизив голос, сказала, что он должен дать отцу немного времени. Чтобы тот осознал, что возвращение сына домой – настоящий подарок.
– Прояви терпение, – попросила она.
Бросив взгляд на отца через плечо, Людо заметил, что горести и время и в самом деле наложили на него свой отпечаток. На лбу появились глубокие морщины, в черных кудрях стало больше седины, чем три года назад. Но, несомненно, от него по-прежнему исходила все та же невероятная энергия, которой так завидовал Тео.
«Если я доживу до возраста отца и сохраню силу и энергию, подобные его, тогда я буду уверен, что гены Петракисов меня не подвели», – частенько говаривал он.
Проглотив комок, образовавшийся в горле от этих горько-сладких воспоминаний, Людо отошел от матери и намеренно встал прямо напротив человека, который растил и воспитывал его.
– Здравствуй, отец, – поприветствовал он. – Давно не виделись, верно?
Хотя он говорил абсолютно искренне, – прошло много времени, и за этот срок между ними пролегла целая пропасть, – его слова прозвучали неловко. Вместо того чтобы обнять пожилого мужчину, он протянул ему руку. Алекос Петракис не подал свою в ответ. Робкие надежды Людо на примирение разбились, как стекло.
– Соизволил наконец вернуться домой? – холодно ответил отец. – Я надеялся, что ты станешь человеком, как твой брат Тео, но твое отсутствие в последние три года показало, что я тщетно в это верил. Не узнаю тебя, Людовик, и это очень меня печалит.
Людо пошатнулся, словно его ударили.
– Жаль, если так, отец. Но у Тео свой путь, а у меня – свой.
Он будто снова стал маленьким мальчиком, который жаждал, чтобы отец оценил его так же высоко, как старшего брата, и от этого он почувствовал боль и смущение. Холодный прием отца заполнил все его мысли. Отец не видит в нем совсем ничего хорошего? Неужели в то, что он чего-то стоит, верят только две стоящие поодаль женщины?
– Был, – поправил его отец. – У Тео был свой путь. Твоего брата больше нет с нами, помнишь?
Людо проклял про себя свою неловкую фразу. Обвинение, сквозившее во взгляде отца, резало по живому. Едва в силах вынести это, он отвернулся и с удивлением заметил, что мать подошла поближе к Натали и ободряюще ей улыбается.
Натали протянула ей симпатичную вазочку, купленную по ее настоянию в качестве подарка, и его мать любезно приняла ее. Вспомнив, что мама советовала ему набраться терпения, он усилием воли отогнал тяжелые мысли и вернулся к женщинам.
– Не хочет меня знать, – пробормотал он.
– Ему просто нужно еще немного времени, сынок, – ответила ему мать по-английски. – Вам обоим. Чтобы заново познакомиться друг с другом. – Бережно поставив вазу на железный столик позади, Ева протянула ему руку и мягко пожала его ладонь. – А пока надо исправить ужасную оплошность, которую мы допустили. Ты не представил нас своей красавице невесте, Людо. Она только что подарила мне прекрасную вазу, и я просто сгораю от неловкости и стыда.
Людо схватил Натали за руку и сжал ее, почувствовав разряд электричества, проскочивший между ними в этот момент. Вот бы они были в этот момент в другом месте и он мог показать ей, что именно она заставляет его чувствовать. Надо же, как сильно она ему нужна – настоящее открытие! В то же время он понимал, как важно правильно ее представить.
35 
