Последние отзывы

  52  

— И что имеешь в виду?

— Честное слово, не знаю пока, — серьезно сказал Лаврик. — Мне просто отчего-то не нравится, что она слишком уверена в себе, но я пока не понимаю, что это означает… Что это с ним?..

Сопровождавший их агент топтался у передней дверцы машины, прямо-таки пританцовывал. И, едва они вышли за калитку, бросился навстречу:

— Господа… Полковник Мтанга звонит постоянно… Просит немедленно приехать, как только вы освободитесь…

Нетерпеливо притопывая, едва ли не чечетку отбивая, он распахнул перед ними заднюю дверцу машины. Такое уже было, с нешуточной тревогой подумал Мазур. И было не далее как вчера…

— Сирену — и полным ходом, — спокойно сказал Лаврик.

…Мазур сидел, уперев взгляд в обитую дешевым кожзаменителем крышку казенного стола, стиснув в руке стакан, слушал монотонный, какой-то тусклый голос Мтанги.

Люди посвященные прекрасно знали, что у полковника Лавуты есть одна, но пламенная страсть: женщины. Частенько отодвигавшая на задний план даже легонькие шалости с казенными суммами, чем люди его положения здесь грешат поголовно. История банальнейшая: хотя у полковника имелась очаровательная жена двенадцатью годами его моложе и двое ребятишек, Лавута кобелировал самым фантастическим образом, пожалуй что, превосходя даже Папу — потому что у Папы было гораздо меньше свободного времени. В отличие от Папы, зациклившегося на натуральных блондинках, для Лавуты не имели значения ни цвет волос, ни цвет кожи — лишь бы женщина была молодая и красивая. Ну да, история банальнейшая, такое происходит что ни день на всех континентах, за исключением, разве что, Антарктиды…

Чтобы не заморачиваться, полковник не менял места дислокации — постоянно использовал в качестве любовного гнездышка одну из явочных квартир своего ведомства. Комфорта ради квартира эта была снята в доме класса «Боргезе». К тому же у полковника была великолепная возможность объяснять ночные отлучки служебными делами. Не исключено, что супруга ни о чем не подозревала: мало ли куда и зачем может уехать на всю ночь, до утра глава ведомства, заключавшего в себе военную полицию, военную разведку и военную контрразведку…

Благодаря всезнающему Лаврику, Мазур знал о нынешней пассии полковника немало: двадцать шесть лет, само очарование, черная, коси, в чине капрала служит в ведомстве Лавуты телефонисткой — что ей позволяет частенько вешать мужу лапшу на уши касательно ночных смен, каковые и в самом деле у телефонисток этой конторы случаются. К тому же муженек, будучи сугубой штафиркой, ни за что не смог бы попасть на территорию конторы и убедиться в отсутствии жены на рабочем месте. Да он, спорить можно, ни о чем таком не подозревал: еще одна банальнейшая история — молодая красотка отчего-то оказалась замужем за сорокалетним мелким чиновничком министерства просвещения, плюгавым ничтожеством без малейших достижений в жизни. Чуточку казнокрадствовал, конечно, как все здесь, кто имеет к тому хоть малейшую возможность — но сидел на должностишке, где много не прикарманишь, хватает, чтобы не глодать сухую корочку и не одевать жену в дерюгу, но приличных денег на таком посту не сопрешь, не откуда им там взяться…

Вот и этой ночью голубки прилетели в гнездышко. Лавута серьезно отнесся к совету Лаврика — не просто увеличил охрану, но брал ее с собой и, отправляясь на блудоход, чего раньше не делал, ограничиваясь одним-единственным шофером-охранником, дремавшим в машине у подъезда. На сей раз у подъезда торчали две машины с восемью вооруженными лбами, а на площадке меж этажами (обустроенной примерно так, как в «Боргезе», всю ночь дежурила еще пара агентов, парень и девушка, ясное дело, изображавшая влюбленных.

Вечером еще проходили жильцы, главным образом вверх, по квартирам, явно возвращаясь домой. Только пару раз попадались спускавшиеся — судя по всему, загостившиеся. А ночь прошла спокойно, в полном безлюдье, так что оба стали чуть поклевывать носами и позевывать, как сами честно признались, но бдить — бдили, хоть и молодые, не новички.

Вот на рассвете входная дверь и грохнула так, как они еще ни разу не слышали за все дежурство. До сих пор все входившие-выходившие дверь открывали бережно, как культурные люди. А на сей раз ее шваркнули, что называется, со всей дури.

И на лестнице показался этот субъект. Хотя шел он не зигзагами, а по прямой, все равно у парочки осталось впечатление, что нажрался человек до остекленения: в приличном костюме, но без шляпы, галстук сбился на сторону, взлохмаченный, взгляд застывший, как у покойника. Плюгавый такой недомерок. Ну да, решили оба, возвращается из гостей пьянехонький, дело житейское, случается и с обитателями таких вот домов, то-то и дверью громыхнул, будто тупая деревенщина, впервые в жизни попавшая в город из своей глухой деревеньки, где дверей в хижинах отроду не водилось…

  52