20 
«Да, я такой», — самодовольно сообщает человек, не умеющий быть верным. Он часто слышал, что нужно быть жёстким и свободным, это круто и по-мужски. «О, я настоящий кобель, мне очень стыдно». На самом деле он твёрдо знает, что быль молодцу не укор, что похождения свои скрывать не нужно, можно чуть замаскировать, но кто же всерьёз прячет звёздочки на погонах? Почему женщина отказывается восхищаться его сексуальностью, ей же так нравилось, пока вожделение было направлено на неё? Он, конечно, раскаивается, но нельзя ли ей как-то объяснить, что мачо — это не синоним слова «козёл»? Что? Как синоним?!
Впрочем, уязвимостью и разбитым сердцем тоже можно прекрасно гордиться.
Я так ранен, что теперь не могу ни с кем сблизиться — всё это от моей тонкости и романтичности. Почему вы не восхищаетесь замёрзшим цветком моей души и не тратите годы, чтобы аккуратно согреть его, не приближаясь? Разве я не похож на святого Себастьяна, почему женщины убегают к прямолинейным мужланам, которые едва могут связать два слова — люблю, мол, пошли замуж? От меня, конечно, маловато тепла, но ведь быть ранимым так красиво. Почему они меня не понимают?
Женщины также редко понимают бессребреников, для которых дух выше плоти настолько, что можно не заботиться ни о своей, ни о той, что вверена ему брачным контрактом и отеческим долгом. Да, жена ушла, потому что он ничего не зарабатывал. Ужасно нехорошо, что он не помогает детям. Но он же не продался за бабло в клерки, сохранил ясность целей и высокие моральные принципы. Разве плохо быть свободным от материального?
Умом и опытом все эти люди уже поняли, что да, плохо. Плохо быть козлом, эгоистом, интимофобом и хамом. Но невозможно отказаться от тщательно выращенного образа, который соответствует идеалам его детства — может, мало осознанным и несформулированным, но таким значимым по сути. Единственный шанс — осознать и перестать собой восхищаться, тогда дело сдвинется. Но как же не использовать прокачанные мышцы и задействовать те, которые слабы — слабее, чем у любого встречного. Просто сдать освоенное оружие и остаться с голыми руками? Как признать, что мочишься в постель, и перестать этим гордиться? И чем же тогда гордиться вообще?
«А моя мама говорит, что я особенный…»
В вопросе об избранности отдельных персонажей из общего стада есть, кажется, всего три точки зрения: идеалистическая, циничная и жалкая.
Первая звучит так: всякий человек — особенный. Все мы уникальны и по-своему талантливы, каждый заслуживает пристального внимания и любования. С этой интонацией хорошо писать тексты для топа и перепостов в «Фейсбуке»: посмотрите, какого необычайного дядю васю я подобрал в подъезде — отмыв, обнаружил в нём философа и человека трудной судьбы. Такая позиция заслуживает огромного уважения, но по-честному доступна немногим филантропам, подвижникам и просто очень добрым людям, каковых единицы на тысячу. Остальные же испытывают припадки гуманизма от случая к случаю — когда щитовидная железа делает их особенно чувствительными или нужен текст для топа. В остальное время они предпочитают тех, кого не нужно слишком долго отмывать, чтобы обнаружить достоинства.
(Замечу, что развитое демократическое общество также настаивает на этой точке зрения, стараясь не дискриминировать слабых и ущербных. Поэтому не уважать европейскую цивилизацию невозможно.)
Чуть холодней позиция тех, кто утверждает: все люди одинаковы. Самые умные и тупые из нас поразительно похожи в своих слабостях и недостатках, при всём богатстве вариантов. Интеллектуалы и титаны духа точно так же попадаются на лживую рекламу, гендерные манипуляции, вирусные порноролики, мошенничество и лесть. Для хитрой дичи нужен чуть более замаскированный капкан и наживка посложнее, только и всего.
То же касается и чудес подлости: при определенных условиях самые замечательные люди совершают отличные низости, ничуть не хуже, чем банальные негодяи, а зачастую и ловчей, потому что неожиданно.
Из хороших новостей — при определённых условиях самые грязные ублюдки способны на добрые и полезные поступки. Мелькнул ли свет в их тёмной душе или так сложились обстоятельства, но они вдруг спасают котика, жертвуют бедным и оказывают неоценимую услугу.
Стоит ли после этого говорить, что все люди в глубине души прекрасны/чудовищны (в зависимости от пережитого вами опыта)? Нет, но все они могут быть полезны, и все — опасны. Именно потому, что естественные реакции многогранных и примитивных личностей в основе своей похожи, можно подобрать любой ключик к сундучкам — и с добродетелями, и с дерьмом, — которые таятся в каждом из нас. Так что, в общем, все мы обыкновенны.
20 
