Последние отзывы

  48  

Сравнивать «Гибралтар» с «Эль Минзох» означало бы то же самое, что поставить одну из звезд Плеяд рядом с лучезарной Венерой. Аввакум спросил профессора Шеленберга, и портье указал ему на рослого человека, который стоял в баре у стойки и, очевидно, собираясь уходить, допивал свое пиво. У него были седые виски и мешки под глазами на крупном лице.

— Хасан, — сказал Аввакум. — Ты хотел бы получить еще горсть мелочишки?

Разумеется, ваше превосходительство! — ответил с ухмылкой Хасан. — Клянусь аллахом, что не стану отказываться.

— Ты ее получишь, — заверил его Аввакум. Он указал глазами на допивавшего пиво Шеленберга. — Видишь того высокого человека, вон там, у стойки? Через одну-две минуты он выйдет из бара и, вероятно, пойдет на ту сторону, к Гранд Сокко, или будет пересекать улицу, чтобы попасть на площадь. В том и в другом случае твое такси должно налететь на него, но, учти, давить его не следует — возле него буду я, совсем рядом с ним, и в самый последний момент дерну его в сторону. Я, так сказать, спасу ему жизнь, а ты, при кинувшись злым-презлым, обругаешь его как следует и скроешься в той улочке, что за французским консульством. Ты понимаешь, чего я от тебя хочу?

Хасан уставился на него вытаращенными глазами.

— Я хочу сделать доброе дело, — усмехнулся Аввакум. — Поклялся перед аллахом, что спасу от смерти человека, и вот мне представляется удобный случай выполнить свой обет.

Хасан продолжал таращить на него глаза.

— А вечерком, в восемь часов, будешь ждать меня перед «Эль Минзох», — сказал Аввакум. — Я там живу. В отеле «Эль Минзох».

Услышав название этого отеля, Хасан тут же с быстротой молнии спрятал деньги в карман.

— Да будет воля аллаха, — прошептал он и, вскочив в такси, дал задний ход, чтобы занять удобную позицию для старта.

Одному аллаху ведомы тайные пути судьбы.

Дальше события развивались так.

Выйдя из бара, профессор Шеленберг недовольно сощурился, взглянул на солнце, уже клонившееся к Спартелю, надвинул на глаза соломенную шляпу и пошел широким шагом к улице, которая вела на пляж. Он пересекал наискось улицу Свободы несколько выше бельгийского консульства и, когда ему оставалось до противоположного тротуара всего лишь два-три шага, за спиной у него вдруг завизжали тормоза — казалось, какой-то вихрь вот-вот схватит его и понесет вверх или еще куда, но в этот миг чья-то сильная рука рванула его назад и пригвоздила к месту. Перед глазами профессора в одной пяди от тротуара бешено пронеслось такси. В открытом окне шофер ожесточенно тряс кулаком.

— Ваше счастье, сударь!

Шеленберг обернулся. Слева, у самого плеча, он увидел незнакомого человека.

Взгляд Аввакума скользнул по его усталому, пожелтевшему лицу и широко раскрытым, полным ужаса глазам.

— Ничего, — сказал Аввакум. — Обошлось.

Шеленберг приложил руку к сердцу и глубоко вдохнул воздух, как бы глотая его.

— Испугались? — усмехнулся Аввакум. Он взял его под руку и отвел на тротуар. — Вам нехорошо?

— Нет, ничего, — сказал Шеленберг. — Я просто рас терялся. — Он говорил по-французски, но с немецким акцентом, как бы в нос. — В сущности, я не растерялся» я нисколько не растерялся, — ни с того ни с сего добавил он. Потом спросил: — А вы откуда взялись?

— Я случайно оказался возле вас, — ответил Аввакум. — Переходил улицу, так же как и вы.

— Да, да, — задумчиво кивая головой, произнес Шеленберг, — допустим, что так оно и было! — Он опустил руку, и по его полным губам скользнула неопределенная усмешка. — Допустим, что так оно и было, — повторил он. — Но это ни на йоту не меняет положения. Вы спасли мне жизнь, уберегли от верной гибели! — воскликнул он, и у него вырвался низкий, гортанный смех.

— А может, только от легкой контузии? — Аввакум сдержанно улыбнулся. Этот тип явно что-то подозревает.

— От контузии или от смерти — профессор Шеленберг покорно вас благодарит, сударь, — воскликнул немец, протягивая Аввакуму руку.

— Не стоит, — сказал Аввакум. — Ничего особенного я не сделал. — Однако пожал ему руку. Тяжелая, влажная, расслабленная, она вызывала брезгливое чувство.

— Знаю, — сказал Шеленберг. — Вы просто выполни ли свой долг. — Он снова вдруг засмеялся. — Ну что ж, сударь, спасенному полагается угостить своего спасите ля. — Теперь уже он взял Аввакума под руку. — Видите ли, я ненавижу все эти заведения на Авенида д'Эспана, на бульваре Мохамеда. Слишком уж там шумно. Мне кажется, человек там должен испытывать такое чувство, будто он в кресле парикмахера. Стоит пошевельнуться, и на щеке кровь. На тебя смотрят сотни глаз — даже высморкаться нельзя как следует, Я предпочитаю маленькие заведения, вроде того, что возле парка Мендубии в Медине. Там и скумбрию можно съесть, и голубя, что самим господом богом положено. А главное, там все просто — тебе не кладут на стол десять пар ножей и вилок, которыми обязательно надо пользоваться. А вы, мой спаситель, какого мнения на сей счет?

  48