30 
Вероника немного растерялась. Петрович предложил ей сесть, врач осмотрел ее колени и ладони. Только теперь она заметила на своих руках и ногах следы уличной пыли. А также то, что хозяин номера – человек, который привык распоряжаться и отдавать приказы. Пока Вероника находилась в номере, он обращался с ней, как с ребенком, – или как с той девушкой, которую выслал из комнаты. Доктор был почтителен с ним и внимательно выслушал объяснения Петровича о том, что произошло. Затем врач спросил, не ударилась ли Вероника головой, не теряла ли сознание, и она ответила отрицательно. Она рассказала, что упала на четвереньки, когда ее оттолкнули или оттащили – что именно случилось, она так и не поняла. Кто-то – или что-то – за ее спиной отбросил ее в сторону с нечеловеческой силой. Возможно, случайный прохожий.
Врач продезинфицировал раны и убедился, что накладывать швы не понадобится: царапины неглубокие, кровь уже почти остановилась, переломов нет.
Русский вздохнул с облегчением.
– Я ведь чуть было не сбил ее, – с несчастным видом признался он врачу, и тот улыбнулся им обоим. Он видел, как потрясены участники аварии, поэтому заверил, что Вероника быстро оправится и что она легко отделалась.
– Но к счастью, все-таки не сбили, – жизнерадостно напомнил врач русскому. – С ней все будет в порядке.
К тому времени и Веронике стало легче, и она улыбнулась обоим мужчинам, пристыженная, что из-за нее возникла такая суматоха. Врач спросил ее имя, чтобы оформить документы, она ответила, а русский сообщил, что его зовут Николай Петрович. Только тогда Вероника вспомнила, кто он такой, – один из самых влиятельных людей в России, мультимиллиардер, владелец яхт по всему миру, домов в Париже и в Лондоне, обладатель обширной коллекции гоночных автомобилей и юных красавиц. Так получилось, что она едва не попала под машину важной персоны. Врач незаметно ушел, а Николай тем временем откупорил бутылку шампанского, наполнил бокал и подал Веронике.
– Пейте, вам полегчает. Извините, что вы пострадали по моей вине, – произнес он, наливая шампанское и себе.
– Мне очень жаль, что я не могла сдвинуться с места, – повторила она. Ее собеседник указал на террасу и открыл дверь, Вероника с бокалом последовала за ним. Очутившись на террасе, она ахнула – настолько изумительный вид открывался отсюда. Более живописную панораму города нельзя было себе представить. Отсюда, с террасы, он, казалось, был виден как на ладони. Они сели в шезлонги, и Вероника наконец смогла глотнуть шампанского и расслабиться.
– Я всегда останавливаюсь здесь только из-за этой панорамы, – объяснил Николай, глядя на город, потом повернулся к ней. – У вас красивые глаза. Как сапфиры, – он явно привык к роскоши, но вместе с тем в нем чувствовалось что-то неприятное, в своей простоте и прямолинейности он казался почти грубым. – Где вы живете?
– В основном в Нью-Йорке, иногда в Париже.
– Вы здесь одна? – Она кивнула, и он, похоже, удивился. – Вы не замужем?
Он поискал глазами обручальное кольцо, но колец Вероника не носила.
– Я тоже, – деловито продолжал он. Так и подумала Вероника, как только вошла в люкс и увидела девушку на диване. Девушка с тех пор больше не появлялась. – Я в разводе, – почти гордо объявил Петрович, словно считал развод атрибутом высокого статуса. – Моя бывшая меня терпеть не может, – вдруг ни с того ни с сего сообщил он, и Вероника чуть не рассмеялась – таким тоном он это произнес. – Я был отвратительным мужем, – он улыбнулся.
Пол тоже никуда не годился как муж, но об этом Вероника умолчала.
– Мой бывший муж совсем недавно умер. Я до сих пор не в себе, поэтому, наверное, и отвлеклась, когда переходила дорогу. Мы с ним были добрыми друзьями.
– Вы, наверное, хороший человек, если сумели сохранить дружеские отношения с бывшим мужем, – Петрович пристально посмотрел на нее.
– Мы развелись очень давно.
Вероника не понимала, зачем рассказывает ему подробности своего прошлого так, как будто они еще имеют значение, но возможно, чудом избежав смерти под колесами машины этого человека, она оказалась связана с ним прочными узами. Похоже, он хотел знать о ней все.
– А дети у вас есть? – С его точки зрения, она выглядела молодо, и он дал бы ей меньше лет, чем было на самом деле.
– У меня три дочери. Две в Нью-Йорке, одна в Лос-Анджелесе.
– Напрасно вы путешествуете в одиночку, – упрекнул он. – Для красивой женщины это слишком опасно.
30 
