Особенно,... 
87 
— Продолжай.
Глаза Пумы почернели от гнева, когда он представил, как его младшая дочь беспомощно бьется под этим животным.
— У нее шишка на затылке, распухла челюсть. По всей видимости, Уоткинс ударил ее, когда она хотела вырваться.
Гроза проглотила комок в горле и сморгнула слезы.
— По всей видимости? — переспросила она. — А разве Заря не сказала, бил ли он ее?
Изумрудные глаза Джереми наполнились болью, когда он ответил:
— После нападения Заря не произнесла ни слова.
— О нет! Нет! — вскрикнула Таня, вообразив, какое потрясение пережила ее дочь.
— Это все я виновата! — воскликнула Гроза. — Если бы я не вела себя с Роджером, как последняя дура, на глазах у всех, он никогда бы не направил свою злобу против Зари.
— Нет, дочь, — сказал Пума. — Ты не должна винить себя за поступок этой свиньи. Он сам выставил себя на посмешище. — Пума снова повернулся к Джереми. — А что с Уоткинсом? Том Миддлтон посадил его в тюрьму?
Джереми покачал головой.
— Нет, Адам. С того дня об Уоткинсе ни слуху ни духу. Том не может арестовать его, потому что не может найти. Несколько молодых парней с ранчо Уоткинса тоже пропали. Я подозреваю, что они ушли вместе с Роджером, чтобы помочь защитить его или обеспечить ему алиби, или то и другое вместе. Когда Охотник услышал крики Зари, он тут же бросился к ней, но Уоткинс услышал, что он зовет ее, и убежал. Охотник успел разглядеть его и узнать, но поймать не смог. И потом, он нужен был Заре и подумал, что всегда успеет разобраться с Уоткинсом, потому что знает, что это его рук дело.
Согласно кивнув, Пума сказал Тане:
— Собери только самое необходимое для поездки налегке.
— Мы едем домой, к нашей дочери, — заключила Таня.
— Нет, не сразу. Сначала мы должны выследить подлого обидчика и его дружков. О нашем приезде никто не должен знать, только Охотник.
— Даже наша дочь и твоя мать? — растерянно спросила Таня. — Пума, мы нужны нашей девочке!
— Мама позаботится о ней, как о своей родной дочери. Она ни в коем случае не должна знать, что мы поблизости, иначе она скажет Тому.
Стрелок нахмурился.
— А почему Том не должен знать? Ведь он шериф. Это его работа — арестовать Уоткинса и наказать по закону.
— Нет, — ответил Пума, — это наш долг — заставить Уоткинса ответить за нападение на нашу любимую Утреннюю Зарю. По законам белых, с ним обойдутся мягко, потому что ему не удалось его черное дело. Я же намереваюсь, в свою очередь, отомстить ему и обещаю, что Роджер Уоткинс больше никогда не попытается обесчестить ни одну женщину. И прежде чем умереть, он глубоко пожалеет о содеянном. — Голос Пумы дрожал от ярости и жажды мщения.
У Джереми, как и у всех остальных, расширились глаза, когда они поняли, что собирается сделать Пума.
— Ты не можешь, Адам! — воскликнул он. — Ты не можешь быть судьей, присяжными и палачом!
— Могу и стану, — со злой улыбкой заверил его Пума, и по спине у Джереми побежали мурашки. — Клянусь тебе, что он проживет достаточно, чтобы пожалеть, что посмел дотронуться до моей дочери. Он узнает, кто отомстит ему, но никто другой не сможет этого доказать. Нас как бы не будет там, а на Уоткинса и его прихвостней нападут неизвестные. В живых не останется никого, кто сможет что-нибудь рассказать.
— Я хотел бы сопровождать тебя, — сказал Вольный Ветер.
Пума ждал этого.
— Тогда идем. Надо подготовить оружие и лошадей. Стрелок, найди для Джереми свежего коня. Его слишком измучен, чтобы пускаться в предстоящий нам путь.
Гроза мягко коснулась руки собравшегося уходить Ветра.
— Муж мой, — тихо сказала она, пристально глядя ему в глаза, — можно я поеду с тобой? После того как мы расправимся с Уоткинсом, я хочу поехать домой и повидать сестру. Я хочу присутствовать при смерти этого ползучего гада, потому что чувствую себя виноватой в случившемся.
— Если твой отец не возражает, я даю тебе свое разрешение. Приготовь нашего сына в поездку, потому что твоим бабушкам и деду будет приятно увидеть его. — Ветер погладил Грозу по темной голове, пытаясь успокоить, потому что знал, как сильно поразило ее известие о несчастье Зари.
— Утренняя Заря всегда любила детей, — добавила Таня. — Увидев Идущее Облако, она, может быть, скорее поправится.
Джереми молчал. Он не знал, что у Грозы родился ребенок. Хотя он знал, что шайенны считали верхом неприличия разглядывать чужую жену, Джереми не мог совладать с собой. Он взглядом искал отпечаток, который наложило на Грозу материнство, но ее фигура была такой же стройной и красивой, какой он ее помнил.
87 
