Особенно,... 
67 
«Боже! — взмолилась она про себя. — Не дай ему съесть меня! Пожалуйста, не дай ему съесть меня!»
Но вместо укуса Гроза почувствовала прикосновение влажного языка. Зная, что надо молчать и сидеть неподвижно, женщина все же позвала сдавленным голосом:
— Вольный Ветер!
И услышала тут же, в вигваме, его смешок.
— Сюда, Когтистая Лапа, — приказал он смеясь. — Не думаю, что моя жена предпочтет твой утренний поцелуй моему.
Не веря своим ушам, Гроза открыла глаза. Вид у большой кошки сделался сердитый, она попятилась. С непередаваемой грацией кугуар проследовал туда, где сидел Ветер, и бесцеремонно положил голову ему на колени.
Испуг прошел, и потрясенная Гроза села на постели и передернулась.
— Я… Ты… — Слова не шли у нее с языка, и Гроза перешла на английский, понятный и Ветру: — Разрази тебя гром! Будь добр, объясни, что здесь делает этот кугуар?
Вольный Ветер расхохотался уже в открытую, на глазах у него выступили слезы.
— Познакомься с Когтистой Лапой, Летняя Гроза. Это внук твоего давнего питомца. Ты помнишь Мяу, горного льва, которого ты подарила мне, когда уезжала на ранчо?
Гроза застыла с открытым от удивления ртом. Она же всегда помнила об этом, и как это вылетело у нее из головы!
— Боже мой! — воскликнула она, улыбаясь, и на душе у нее потеплело. — Конечно, я помню Мяу, но я думала, что она уже умерла. Никак не ожидала, что она еще приносит потомство.
— Мяу умерла несколько сезонов назад, — с грустью сказал Ветер. — И Когтистая Лапа единственный, кто навещает меня, хотя я подозреваю, что делает он это исключительно из желания побыть зимой в теплом жилье. Каждое лето он исчезает и бродит где-то сам по себе.
— Он ручной?
— Как любое дикое животное. Он не нападет первым, если его не дразнить и если он не считает, что мне грозит опасность. Когтистая Лапа никогда не заходит в вигвам без приглашения, не портит вещи. Так что можно сказать, что он ручной. А еще у нас с ним уговор, что он охотится где хочет, но только чтобы не трогал наш скот.
— А как же я? Он будет считать меня своим другом? — Гроза бросила осторожный и чуточку завистливый взгляд в сторону кошки.
Ветер хитро ухмыльнулся.
— Это зависит от того, насколько хорошо ты будешь обращаться со мной, моя маленькая трусиха.
— Вот еще! — недовольно фыркнула Гроза. — Мы еще посмотрим! В конце концов я и сама имею к животным подход.
Теперь Ветра развеселил обиженный вид жены.
— Давай, смейся, ты, чудовище! Готова поспорить, что ты пустился бы наутек, повстречавшись с одним моим зверем, который жил у нас на ранчо!
— И что это был за зверь? — раздражающе надменным тоном спросил Ветер.
Гроза озорно улыбнулась.
— Скунс! — торжествующе провозгласила она. — У меня был ручной скунс по прозвищу Вонючка, и, поверь мне, он более чем оправдывал свое имя.
Как только Гроза дала понять Когтистой Лапе, что он ей нравится, как зверь тут же причислил молодую женщину к своим друзьям. Он также считал, что должен ее защищать, хотя тут кугуару пришлось делить эту честь с Боевыми Перьями. Орел и горный лев заключили зыбкое перемирие, поначалу едва вынося один другого. Время шло, и они постепенно привыкли друг к другу. Для нового человека они являли собой поистине небывалое зрелище, и, увидев их в первый раз, тот останавливался как вкопанный и тряс головой, чтобы отогнать, как ему казалось, наваждение, потому что такого просто не могло быть.
Вольный Ветер и Гроза наслаждались одиночеством уже в течение половины луны, когда однажды вечером к ним прибыли неожиданные, но приятные гости. Ближе к закату к уединенному вигваму подъехали Две Стрелы и Поющая Вода. После взаимных приветствий Две Стрелы с гордостью объявил:
— Поющая Вода теперь моя жена.
Поскольку пара приехала одна, Ветер и Гроза и так уже догадались в чем дело, потому что иначе Поющую Воду ни за что не отпустили бы с Двумя Стрелами. Тем не менее известие было встречено радостными восклицаниями и сердечными поздравлениями.
— Извини, что нас не было на твоей свадьбе, Поющая Вода, — сказала подруге Летняя Гроза.
Та радостно улыбнулась, ее темные, как у оленихи, глаза светились любовью и счастьем.
— Наш союз праздновали не так пышно, как ваш, — призналась она, — но все равно это было чудесно.
— Надеюсь, вы не возражаете, что мы нарушили ваше уединение, — сказал Две Стрелы, наполовину объясняя, наполовину извиняясь. — Нам тоже хотелось какое-то время побыть вдали от племени.
67 
