Последние отзывы

  117  

До поздней осени отряд совершал набеги на маленькие фермы и поселения, удачно избегая встречи с солдатами. И вот во время одного из таких набегов Летняя Гроза случайно нашла Анжелу.

Воины напали на три маленькие хижины, расположенные на берегу реки. За хижинами виднелись уже убранные и вновь засеянные сельскохозяйственными культурами поля. Весь урожай был собран вовремя. В то роковое утро отряд Вольного Ветра совершил свое нападение на заре. Когда они подъехали к ферме, перед ними предстала мирная картина. Еще не слышно было бодрых криков петуха, и молочные коровы все еще дремали в сарае, пристроенном к дальней хижине. Ничего не подозревавшие семьи беззаботно спали в своих постелях, не ведая о роке, уже готовом обрушиться на них.

Никто не предупредил их. С минуту все было спокойно. Но в следующее мгновение индейцы с гиканьем ворвались в три хижины одновременно, и в жемчужном свете зари засверкали их ножи и томагавки. Создалось впечатление, будто ад кромешный вырвался наружу, а затем все было кончено. Четыре мужчины, два подростка и одна молодая женщина лежали мертвыми. В живых осталась только пожилая женщина из первой хижины.

В то примечательное утро Летней Грозе выпал жребий сторожить лошадей, в то время как остальные воины бесшумно подкрадывались к хижинам. После условного сигнала она присоединилась к отряду, чтобы обыскать хижины и надворные постройки на предмет провизии и других нужных вещей, прежде чем запалить их.

Едва войдя в третью хижину, она увидела мертвого фермера, наполовину свесившегося из своей кровати, как будто он пытался выпрыгнуть оттуда при первых же сигналах тревоги. Вероятно, он был недостаточно быстр. Так же, как и его соседи. Его молодая жена, должно быть, тоже успела выскочить из кровати, однако и ее тело лежало около колыбели рядом с очагом, и в руке ее все еще была зажата кочерга. Пыталась ли она разжечь огонь или защититься, Летней Грозе оставалось только догадываться.

Несколько секунд Летняя Гроза с жалостью смотрела на бездыханное тело молодой женщины примерно одного с нею возраста. Затем она решительно шагнула вперед, чтобы обследовать оставшуюся часть маленькой хижины. Внезапно она чуть не упала, поскольку носок ее мокасина запутался в нитях мягкой пряжи, свисавших из корзины на пол. Проклиная собственную неуклюжесть, Гроза наклонилась, чтобы распутать пряжу. И вдруг под кучей ярких ниток, лежавших в корзине, она заметила крошечную ножку.

Она мгновенно отбросила пряжу и увидела спрятанного под нею младенца. Вскрикнув от страха, Летняя Гроза увидела, что крошечный ребенок, которому было едва несколько недель от роду, запутался в длинных нитях пряжи, причем так туго, что его маленькое личико было почти синим от перерезавших его горло веревок.

«Неудивительно, что он не кричал», — подумала Гроза, в то время как ее пальцы уже начали лихорадочно распутывать задыхавшегося ребенка. Наконец после нескольких минут, показавшихся ей вечностью, она сумела сделать это, но в крошечной грудной клетке младенца, увы, не было видно никакого движения.

— О крошка, только не умирай! — Гроза выхватила ребенка из корзины и быстро положила его на свои согнутые колени. Осторожно стуча его по хрупкой спинке, она всхлипывала. — Дыши, пожалуйста, дыши!

За спиной она услышала голов Ветра:

— С кем это ты разговариваешь, Летняя Гроза? — Взглянув через ее плечо, он увидел сам.

— Дай ребенка мне, — приказал он, протягивая к нему руки.

Гроза передала ребенка.

— О Ветер! — закричала она с безумным выражением лица. — Ребенок удушился, и я не могу вернуть его к жизни!

Видя ее беспокойство, Ветер обхватил своими длинными пальцами крошечные лодыжки ребенка и принялся трясти его головой вниз. В первое мгновение она с ужасом подумала, что он собирается бросить младенца головой в горящий очаг. Но затем с облегчением увидела, что он резко шлепает его своей большой рукой по попке и по спинке. В груди младенца раздался сдавленный хрип. Продолжая похлопывать ребенка по спинке, Ветер положил его на свою широкую ладонь лицом вниз и накрыл его тельце другой ладонью. Осторожно начал сжимать руки и маленькую грудную клетку между ними.

Вскоре ребенок начал слабо кричать. Затем внезапно выплеснул содержимое своего желудка на пол и на мокасины Ветра. С кислой ухмылкой он передал орущего младенца в протянутые руки Летней Грозы. Посмотрев на свои облитые молоком мокасины, он сказал с притворным сожалением:

  117