Последние отзывы

  51  

– Я не могу это перевести, – сказал тот, проглядев бумаги. – Но это выглядит как свидетельство о продаже, датированное пятнадцатым октября одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Цена в рублях. Кажется, три тысячи. Не уверен в курсе обмена валют в тридцать восьмом, но сказал бы, что кто-то совершил выгодную покупку.

Он снова сел.

– Я знаю человека, который может перевести эти документы.

– Буду очень благодарен. Оливер знал, что это такое и чего стоит. Иначе пришел бы к вам.

– Думаю, ты прав. Он знал или знал достаточно, чтобы самостоятельно добыть информацию.

– У вас есть клиент, особенно интересующийся подобными вещами?

– Нет, но всякий искренне любящий антиквариат и коллекционирующий его был бы счастлив это приобрести. При условии, что у него есть тридцать миллионов, а может, и больше. На аукционе она была бы продана за гигантскую сумму. Богатый коллекционер тоже мог бы не пожалеть денег. И Оливер, несомненно, это знал.

– Вы сказали, что он за последние два месяца распоряжался продажей имущества в двух поместьях.

– Да. Дай мне подумать.

Винни потер висок.

– Он оценивал и распоряжался имуществом Суонсона, Лонг-Айленд, и Хилла-Клейборна в Парк-Слоуп.

– Суонсон.

– Да. Но никто не объявлял о продаже чего-то подобного.

– Кто делал списки?

– В этих случаях с клиентами работал Оливер. Он мог сам приобрести яйцо, а я бы уж точно заметил миллионную покупку.

– Оливер вполне мог позволить себе такое. Если продавец не знал истинной цены, а сам он имел в виду определенного клиента.

– Вполне возможно. Некоторые считают наследственный Веджвуд дешевкой. Другие такого же мнения о вазах Даум с журавлями.

– В его бумагах есть купчая. На фигурку антикварного ангела с тележкой. Продано Мирандой Суонсон, за двадцать пять тысяч долларов.

– Господи боже! Миранда Суонсон – это и есть клиентка. Наследство ее отца. Она хотела продать всю или почти всю обстановку дома, и Оливер это устраивал. Он словом не обмолвился…

Винни снова оглядел яйцо.

– Он знал, что это такое?

– Даже если не был уверен, мог и проверить. Возможно, так и сделал. Двадцать пять тысяч за это?

– Чертовски выгодная сделка, – заметил Аш.

– Но… если он знал, это было неэтично. Мы так дела не ведем. И с клиентами так не обращаются. Но… за то, что узнал, нашел это яйцо, я бы гордился им. Он мог бы принести яйцо ко мне. Я был бы горд.

– Он не сказал вам. Потому что вы не позволили бы ему. Это не прямое воровство. Многие даже не посчитали бы это обманом. А вы посчитали бы. Он не мог вам сказать.

Винни не ответил. Аш отошел.

– Он сказал своей подруге и, скорее всего, взял у нее деньги на покупку. Он разыскал собирателя, либо через нее, либо через людей, с которыми познакомился в вашем магазине. Попытался его продать. Изрядный куш. Он знал, что бы вы подумали. Чего бы хотели. Но блеск денег слепил его.

– И он заплатил огромную цену за свою сомнительную этику. Ты ничего не скажешь его матери.

– Нет. И больше никому в семье.

– Уже хорошо. Я бы гордился им, – снова пробормотал Винни и тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от назойливых мыслей. Выпрямился и взглянул на Аша.

– Он оставил тебя с кучей проблем. Это за ним всегда водилось, как ни жаль это признавать. Сделай копии документов. Я не хочу брать оригиналы. Попробую отдать на перевод и осторожно поспрашиваю, если хочешь, чтобы это осмотрел настоящий эксперт.

– Пока что с этим воздержимся.

– Я почти ничего не знаю об истории этих яиц. Знаю только, что было заказано пятьдесят императорских яиц и что Ленин во время большевистской революции приказал обыскать дворцы и забрать все сокровища. В тридцатых Сталин продал несколько яиц, чтобы раздобыть валюту. В этом есть сюрприз, что повышает его стоимость. Многие из тех, что находятся сейчас в коллекциях, лишились сюрпризов или каких-то их деталей. Восемь были утеряны после революции. Украдены, проданы, спрятаны или хранятся в очень-очень личных коллекциях.

– Я пошарил в Интернете. Одно из описаний яйца взято из инвентаризационного списка награбленных сокровищ. Похоже, оно не попало в сундуки Ленина – кто-то его стащил.

Аш отнес бумаги к копировальному устройству.

– Где ты собираешься хранить все это, пока разберешься?

– Отвезу в дом отца с охраняемой территорией.

– Вот это правильно. Даже лучше, чем мое хранилище. Но если ты положишь все в основной сейф и скажешь отцу, что это трогать нельзя, он все равно сунет туда нос.

  51