171 
Она не вскочила. На этот раз она скорчилась в щепках того, что когда-то было столиком-пембрук его бабушки. Кровь текла рекой по ее щеке, сочилась из носа. Краем сознания он спросил себя: уж не потому ли она плачет? Глаза были красными, распухшими.
Он снова ринулся на нее и врезался бы, как бык, в стену, но она умудрилась откатиться, встать на неверных ногах и снова ударить ножом, от которого он едва успел уклониться.
Схватил руку, в которой она держала нож, вывернул запястье, представил, как кость ломается, словно сухая ветка. В панике и боли она выбросила ногу, едва не сбила его на пол, но он держался. И использовал инерцию, чтобы развернуть ее.
И увидел Лайлу, пьяно пошатывавшуюся, со свирепым лицом и лампой в руках, которую она держала, как меч или бейсбольную биту. Облегчение разом смешалось с яростью.
– Беги! – приказал он, но она продолжала наступать.
Джей пыталась вырваться, и скользкая от крови кожа едва не позволила ей освободиться. Он оторвал взгляд от Лайлы, взглянул в глаза Маддок.
И впервые в жизни сжал кулак и ударил в лицо женщину. Не один раз, а дважды.
Нож со звоном свалился на пол. Колени Джей подогнулись, и он позволил ей упасть. Поднял окровавленный набор инструментов и успел обнять Лайлу за талию как раз в тот момент, когда она стала падать лицом вниз.
– Она мертва? Мертва?
– Нет. Ты сильно ранена? Дай я посмотрю.
– Не знаю. У тебя кровь. Рука кровоточит.
– Все в порядке. Я позвоню в полицию. Ты можешь сбегать на кухню в чулан? Там должен быть шнур.
– Шнур. Нужно ее связать.
– Я не могу оставить тебя тут с ней. Сможешь сама принести?
– Да.
Она отдала ему лампу.
– Я сломала вилку, когда вытаскивала ее из розетки. Я починю. Но сначала схожу за шнуром. И аптечкой. Ты истекаешь кровью.
Он знал, что не должен тратить время, но не смог удержаться.
Отставил лампу и притянул ее к себе, нежно-нежно.
– Я думал, ты мертва.
– Я тоже так думала. Но мы живы.
Она провела руками по его лицу, словно запоминая каждую черточку.
– Мы живы. Не позволяй ей очнуться. Тебе придется снова ударить ее, если она шевельнется. Я сейчас вернусь.
Он вынул телефон и дрожащей рукой набрал номер полиции.
Прошли часы, а ей казалось – дни. Полицейские в мундирах, «Скорая», Файн и Уотерстон. ФБР. Люди входили и выходили. Входили и выходили. Потом доктор светил фонариком ей в глаза, щупал, тыкал пальцем, спрашивал ее, кто президент США. Даже сквозь дымку шока она допрашивала доктора, который пришел на вызов:
– Что вы за доктор?
– Хороший доктор.
– Я имею в виду, что это за доктор, который приходит на вызовы.
– Действительно хороший. И я друг Аша.
– Она ударила его ножом, а скорее, порезала. Я как раз упала с лестницы.
– Вам повезло. Несколько сильных ушибов, но ничего не сломано. Горло, полагаю, сильно болит.
– Ощущение такое, словно я пила воду со стеклянными крошками. Ашу нужно ехать в больницу с этой рукой. Так много крови…
– Я могу его зашить.
– Здесь?
– Это то, чем я занимаюсь. Помните мое имя?
– Джад.
– Прекрасно. У вас небольшое сотрясение. Несколько героических синяков – это медицинский термин, – добавил он, что заставило ее улыбнуться. – Вам не повредит провести ночь в больнице. Под наблюдением.
– Я бы лучше приняла душ. Нельзя ли мне принять душ? От меня несет этой женщиной.
– Самой нельзя.
– Вряд ли я смогу сейчас заняться сексом в душе.
Он рассмеялся, сжал ее руку.
– Ваша подруга здесь. Джули? Как насчет того, чтобы она вам помогла?
– Было бы неплохо.
– Пойду за ней. Вы подождите, ладно? Ванные – это минные поля.
– Вы хороший друг… я… о, вспомнила! Я видела вас на похоронах Оливера. Доктор Джадсон Доннелли – консьерж-медицина. Как тот парень на телевидении.
– Хороший признак того, что мозги у вас не слишком свихнулись, – еще один модный медицинский термин. Я собираюсь оставить письменные инструкции относительно лечения. И забегу завтра, чтобы посмотреть вас обоих. А пока отдыхайте, прикладывайте лед к синякам и избегайте секса в душе последующие двадцать четыре часа.
– На это я способна.
Он сложил свою сумку и, помедлив у двери, оглянулся.
– Аш сказал, что вы изумительная женщина. Он не ошибся.
Ее глаза наполнились слезами. Но она сдержалась. Она не сломается. Ни за что. Потому что если начнет плакать, больше не остановится.
Поэтому Лайла ответила тем, что отдаленно напоминало улыбку. В комнату ворвалась Джули.
171 
