Особенно,... 
14 
Водитель взглянул в указанном направлении, потом повернулся к Викки.
— Мадемуазель за кем-то следит?
После секундной заминки она кивнула.
— Там мой жених с какой-то девицей. Прошу вас, быстрее!
— О-ла-ла! — воскликнул таксист, поворачивая ключ зажигания. Его глаза блеснули интересом.
Как в кино, подумала Викки, когда следом за «рено» они выехали на трассу.
Хотя ей было не привыкать к резким поворотам некоторых сценариев, все-таки пьесы — это одно, а жизнь — совсем другое.
Однако в дальнейшем события потеряли динамику. По крайней мере, на некоторое время. Трасса не была загружена, поэтому впереди хорошо просматривался движущийся в сторону города «рено».
Таксист попытался было завести беседу, но Викки отвечала односложно, явно неохотно, и ему поневоле пришлось умолкнуть. Чему Викки порадовалась, так как ей было не до разговоров.
Разглядывая сквозь окошко тянущиеся на некотором расстоянии от трассы шеренги стройных тополей, она размышляла над тем, что станет делать дальше.
Возможно, мы с Меган ошиблись и Саймон остановится не в отеле, а у своей знакомой. В этом случае придется запомнить адрес девушки, а потом поискать поблизости гостиницу.
До Парижа они добрались минут за сорок, но, когда въехали в город, движение резко замедлилось. Пару раз пришлось постоять в пробках, к счастью недолго.
Викки с интересом глазела по сторонам: это был ее первый визит в Париж. Порой ей казалось, что она узнает места, которые прежде видела на красочных снимках. И она очень обрадовалась, увидев знаменитую Триумфальную арку.
Обогнув ее по кругу, такси свернуло следом за «рено» налево, на авеню. Потом Викки насчитала еще три небольших поворота. Наконец «рено» остановился перед гостиницей.
Что это гостиница, Викки поняла по фигуре стоящего у входа швейцара в камзоле. Потом она увидела вывеску с сияющими золотом буквами: «Диана». По обеим сторонам вращающейся застекленной двери росли в кадках куполообразно подстриженные деревца.
Но не они завладели вниманием Викки. Сидя в притормозившем неподалеку от «рено» такси, она видела, как Саймон вышел на тротуар и что-то сказал своей спутнице. Та помахала ему рукой через окошко с опущенным стеклом и уехала. Саймон же скрылся за дверью отеля.
Выходит, он все-таки решил поселиться в гостинице, а не у своей элегантной спутницы! — пронеслось в мозгу Викки.
Почему-то эта мысль приятно удивила ее.
— Что дальше? — спросил таксист.
— Кажется, приехали, — сказала Викки, расстегивая молнию на сумочке и доставая кошелек.
Таксист проследил за ее действиями, затем быстро произнес:
— С вас сотня.
Викки вскинула взгляд.
— Простите?
— С вас сто евро, — повторил водитель. Она удивилась.
— Ведь в аэропорту вы сказали сорок!
— Верно. Но тогда я еще не знал, что мадемуазель следит за месье. А теперь цена выросла.
— Послушайте, я могла бы ничего вам не говорить, просто указывала бы, куда ехать, и все!
— Но вы сказали, — невозмутимо парировал водитель. — Ладно, сделаю вам скидку: восемьдесят.
— В два раза дороже! — Викки никак не желала смириться с поражением.
— Мадемуазель заплатит или поедем в жандармерию? Только, боюсь, это окажется еще дороже.
Скрипнув зубами, она открыла кошелек.
— Без угроз, пожалуйста.
Таксист невозмутимо отсчитал ей сдачу с сотенной купюры.
— Бон шанс, мадемуазель! — весело блеснул он зубами, когда Викки покинула салон автомобиля.
Вместо ответа та захлопнула дверцу.
Препирательство с шофером заняло некоторое время, поэтому, войдя в вестибюль отеля, Викки не застала Саймона.
Пока я спорила с тем нахалом, Саймон успел подняться в номер! — с досадой подумала она. Как я теперь узнаю, в какой именно?
Викки огляделась. В вестибюле было очень уютно. Вдоль стен стояли мягкие диваны и кресла, между ними возвышались пальмы и фикусы в кадках, в центре зала располагался небольшой фонтан. Напротив входной двери находилась лестница, рядом с ней — лифт.
Викки решила немного посидеть на одном из удобных гостиничных диванов и заодно собраться с мыслями. Она устроилась напротив тихо журчащего фонтана и несколько минут разглядывала его.
Сооружение представляло собой мраморную статую полуобнаженной девушки с луком и полным стрел колчаном за спиной, прижимающей к бедру наклоненный горлышком вниз кувшин, из которого струилась вода. На каменном лице изваяния застыло выражение безмятежного покоя.
14 
