Последние отзывы

  2  

Противоположности – да, полные, крайние противоположности. Она – англичанка до мозга костей, он – истинный арабский воин.

Два года они вместе – целых два года, – но до сих пор при каждой встрече воздух между ними начинал потрескивать и искриться от напряжения. Как сейчас.

Но по-другому и быть не могло, потому что иначе разница их совершенно непохожих друг на друга культур разрушила бы эти отношения еще в самом начале.

– Приношу свои извинения, – наконец сказал Рашид, и в его голосе, как и в глазах, заструился горячий золотистый мед. – Я только что вернулся из посольства. – Это подтверждалось его одеянием: прямая белая туника и темно-синяя свободная накидка поверх нее. – Ты сердита на меня, – суховато констатировал он.

– Нет, – возразила Эви. – Мне просто скучно.

– А-а, – протянул Рашид. – Значит, мы в одном из тех самых настроений, не так ли? – Он шагнул в комнату, закрыв за собой дверь. – И что же я должен сделать? – очень-очень вежливо спросил он. – Упасть к твоим прекрасным стопам?

Поскольку в его словах слышалась обычная ирония, Эви досадливо вздохнула.

– Сейчас мне гораздо больше хотелось бы поесть, – ответила она. – У меня маковой росинки во рту не было с самого утра, а сейчас уже… – она бросила взгляд на часы, – почти девять вечера.

– Значит, мне следует упасть к твоим стопам, – спокойно заключил Рашид, нимало не обманутый ее холодным спокойствием.

Слава богу, что он не заметил за ее холодностью другого – беспокойства, тревоги. Потому что сейчас, увидев перед собой Рашида, Эви поняла, что ей необходимо еще время, чтобы подготовиться к предстоящему серьезному разговору.

Ее едва заметное пожатие плечами заставило приподняться его густые брови. Этими более чем сдержанными жестами и было объявлено о начале военных действий. В их отношениях это было не ново. На самом деле основанием их взаимного недовольства было обыкновенное нежелание уступать хотя бы в чем-то партнеру. Эви не хотела потакать его всеподавляющему мужскому «я», а Рашид – ее стремлению держаться в образе Снежной королевы.

– У меня есть некоторые обязанности, – бросил он.

– Неужели? – пробурчала Эви. Его глаза гневно засверкали.

– Я не всегда могу распоряжаться своим временем так, как хочу.

– То есть ты вовсе не хотел заставлять меня ждать тебя почти целый час? – саркастически спросила Эви.

Вместо ответа Рашид неторопливо, мягкой походкой хищника, преследующего жертву, направился к ней, и она неотрывно следила за плавными движениями его сильного, красивого тела. Этот человек был истинной поэзией в движении. Высокий, стройный и смуглый, он таил в себе скрытую угрозу, опасность, и, когда он подошел к Эви почти вплотную, ее сердце готово было выскочить из груди, дыхание болезненно рвалось из легких, а в крови заиграли такие знакомые искорки желания…

«Вот почему, – беспомощно подумала она, – я не могу даже подумать о том, чтобы расстаться с этим человеком».

Золотистый взгляд вызывающе пронзал ее холодные голубые глаза. Смуглая рука с сильными пальцами, которая умела быть очень жесткой в нужный момент, протянулась и взяла Эви за высоко поднятый подбородок.

– Предупреждаю, – мягко промурлыкал Рашид, – я не намерен сегодня пререкаться. Так что будь умницей, дорогая, и прекрати вести себя как раздраженная кошка.

– А если я и в самом деле раздражена? – проигнорировав его предупреждение, возразила Эви. – Ты обращаешься со мной как с прислугой, разве я это заслужила?

– И все из-за того, что я один-единственный раз приехал позже?

– Ты опаздываешь гораздо чаще, чем приезжаешь вовремя, – сумрачно заметила она.

Губы Рашида искривила улыбка. Казалось, эта ссора его только развлекает.

– А разве этот опоздавший тебе совсем-совсем безразличен, мм? – лениво протянул он.

Эви не сразу поняла, что он сказал, но когда смысл его слов дошел до нее, она, гневно порозовев, отпрянула в сторону.

– Речь идет не о твоих сексуальных достоинствах! – воскликнула она.

– Ах! – вздохнул он. – Какой позор для меня!

– Рашид! – не выдержав, оборвала его Эви. – Я не…

В таких случаях она всегда кричала, но он закрывал ей рот поцелуем, крепко обнимая и лаская ее, и его надменные губы заставляли ее забыть обо всем. Так было и на этот раз.

Но хуже всего было то, что Эви ничуть не сопротивлялась, – что говорить, она даже не пыталась притвориться, что сопротивляется, а просто отдавалась на волю ласкающих ее рук. Она ничего не могла с собой поделать. Рашид пробуждал в ней жажду, утолить которую мог только он сам.

  2