44 
Уголки ее рта поднялись. Это было лишь жалкое подобие улыбки, но, возможно, когда Дэвид завтра приедет домой, она будет готова улыбнуться по-настоящему. Впрочем, брат вряд ли поверит ее улыбке. Ведь он знает ее так же хорошо, как самого себя.
«Я знаю тебя так же хорошо, как самого себя», – прозвучал в ее голове знакомый глубокий голос, и сердце учащенно забилось.
– Ты закончила, Дэйзи?
Резко подняв голову, она увидела своего отца, стоящего в дверях.
За окнами проходили пешеходы и проносились машины. Эта будничная суета успокаивала расшатанные нервы.
Жизнь продолжается, и она хороша. У нее есть любящая семья, работа и будущее.
– Да, папа, – кивнула она. – Поехали домой.
Сидя за столом во дворике за родительским домом, Дэйзи пыталась с помощью кондитерского пистолета сделать надпись на шоколадном торте, который так любил ее брат.
«Хорошо, что Дэвид приедет только через час», – подумала она, обнаружив, что буквы получаются слишком большими. Она планировала написать «Мы тебя любим, Дэвид», но места хватило только для «Мы тебя лю».
Дэйзи раздраженно вздохнула. Какого черта она взялась украшать торт, испеченный матерью, когда ее кулинарные способности оставляют желать лучшего?
– Мам! – громко крикнула она. – Иди сюда, иначе я все испорчу!
Из глубины дома через открытое кухонное окно до нее донесся звонок, и она, закатив глаза, выругалась себе под нос. Наверняка к ним пришла соседка Сара, и теперь они с матерью, как обычно, проболтают целый час, а вся вина за некрасивый торт ляжет на Дэйзи.
Но это была не Сара. Голос пришедшего явно был мужским, а в голосе матери слышалось радостное волнение.
Ну конечно же ее братец приехал раньше, чем обещал. Это так на него похоже.
Широко улыбаясь, она вскочила на ноги, побежала с кондитерским пистолетом в руке к кухонной двери… и застыла на месте как вкопанная, когда из нее вышел Ролло.
Время притупило ее боль, но стоило Дэйзи увидеть человека, разбившего ей сердце, как она вмиг обострилась.
– Как ты узнал, где я живу? – сухо спросила она.
– Спросил у Дэвида.
Он выглядел неуверенным, словно решение приехать сюда далось ему непросто.
Дэйзи покачала головой:
– Я тебе не верю. Мой брат ни за что бы не сказал тебе этого.
– Я не оставил ему выбора.
Ее охватил сильный гнев, который тут же заглушил боль и страх. Сжав руки в кулаки, она сделала несколько шагов в его сторону.
– Что ты сделал? Ты ему угрожал?
– Конечно нет.
– Почему «конечно»? Это ведь твоя обычная тактика.
Он провел рукой по лицу, и тогда она заметила, что под его глазами залегли тени, а щеки слегка впали.
– Я просто сказал ему, что мне очень нужно тебя увидеть.
Дэйзи посмотрела на него с недоверием:
– Ты шутишь? Дэвид знает, что ты сделал. Он знает, что ты меня шантажировал, использовал, а затем бросил. Он ни за что не подпустил бы тебя ко мне.
К ее горлу подкатил огромный комок, но как бы ей ни было больно, она ни за что не расплачется перед Ролло Флемингом.
– Убирайся отсюда и держись подальше от меня и моей семьи!
– Дэйзи, прошу тебя. Я лишь хочу…
Услышав в его голосе боль, она вздрогнула, но, когда он приблизился к ней, сделала шаг назад.
– Не имеет значения, чего ты хочешь, Ролло. Я не могу тебе это дать. Неужели ты не понимаешь, что у меня ничего не осталось? До встречи с тобой у меня были дом и работа. Пусть я жила у брата и ненавидела свою работу, но это была моя жизнь. А ты заставил меня от нее отказаться. – Несмотря на теплую погоду, ее бросило в дрожь, и она обхватила себя руками: – Я тебя поддерживала, воспринимала твои проблемы как свои, а ты сказал, что для тебя это не имеет никакой ценности. Что брак со мной – это жертва, на которую ты не готов пойти.
– Я не это имел в виду. – Он покачал головой, и его взгляд внезапно просветлел. – Я говорил не о своей жертве, а о твоей.
– Что т-ты имеешь в виду? – произнесла она дрожащим голосом.
– Когда ты сказала, что помогла бы мне, даже если бы я тебя не шантажировал, я нисколько не сомневался в том, что это правда. Что ты будешь поддерживать меня и дальше.
Она почувствовала, как ослабевает ее гнев.
– Мне жаль, что ты потерял здание.
– Тебе жаль? – Он нахмурился: – Но почему?
– Я знаю, как много для тебя значило то, что было с ним связано, – произнесла она с притворным спокойствием.
– Я всю свою жизнь хотел вернуть это здание, но сейчас это уже не имеет значения.
44 
