ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  99  

Эльбо мягко заворковал, и Адамберг, истолковав это как знак согласия, вытащил его из туфли и посадил на подоконник.

— Улетай, когда захочешь, — сказал он. — Прощальную записку можешь не оставлять, я не обижусь.

XXXVI

Адамберг подумал, что надо бы принести цветы мамаше Вандермот. В десять утра он деликатно постучал в ее дверь. Сегодня среда, есть шанс встретиться с Линой: за то, что в субботу она работала допоздна, в среду ей разрешалось с утра побыть дома. Комиссар хотел допросить их обоих, Лину и Иппо, но порознь, так будет надежнее. Он застал все семейство за завтраком, они еще не успели толком одеться. Адамберг поздоровался со всеми по очереди, всматриваясь в их заспанные лица. Помятая физиономия Иппо выглядела вполне убедительно, однако в такую жару совсем не трудно сделать вид, будто ты только что проснулся. Правда, отекшие за ночь веки — это уже не симуляция. Но у Иппо глаза всегда были припухшие, и от этого его взгляд часто делался тусклым и неприятным.

Мадам Вандермот — единственная, кто был уже полностью одет, — взяла букет с искренней радостью и сразу же предложила комиссару кофе.

— Говорят, в Сернэ случилось несчастье. — Впервые после приезда Адамберг услышал, как она разговаривает — застенчивым, но внятным, звонким голосом. — Но это, по крайней мере, не связано с той ужасной историей? С Мортамбо ничего не случилось?

— Кто вам сказал? — спросил Адамберг.

— Это был Мортамбо? — не унималась она.

— Нет, не он.

— Слава богу! — облегченно вздохнула мадам Вандермот. — Потому что, если и дальше так пойдет, мне и моим деткам придется уехать отсюда.

— Перестань, мама, — бесцветным голосом произнес Мартен.

— Я знаю, что говорю, мой мальчик. Вы все закрываете на это глаза, так уж вы устроены. Но рано или поздно кто-то придет сюда, кто-то придет и убьет нас.

— Перестань, мама, — повторил Мартен. — Люди слишком нас боятся.

— Они ничего не понимают, — сказала мать, обращаясь к Адамбергу. — Не понимают, что люди во всем винят нас. Бедная моя девочка, хоть бы ты держала язык за зубами.

— Я была не вправе, — строго ответила Лина: казалось, тревога матери ее не волнует. — Ты же знаешь. Надо, чтобы у «схваченных» был шанс спастись.

— Это верно, — согласилась мадам Вандермот, садясь за стол. — Но ведь нам некуда идти. Я же должна их защитить, — снова обратилась она к Адамбергу.

— Никто нас не тронет, мама, — сказал Ипполит и воздел к потолку свои изуродованные руки. Все расхохотались.

— Они ничего не понимают, — негромко сказала мать. Видно было, что она очень расстроена. — Не показывай руки, Ипполит. Сейчас не время паясничать, вон в Сернэ человек погиб.

— А что там случилось? — спросила Лина, на которую Адамберг старался не смотреть: ее грудь просвечивала сквозь белую пижаму.

— Мама же тебе сказала, — вмешался Антонен. — Кто-то бросился под канский поезд. Это было самоубийство, вот что она хотела сказать.

— Как вы об этом узнали? — спросил Адамберг.

— Слышала, когда ходила за покупками. Начальник станции пришел на работу без четверти восемь, а там — полиция и «скорая помощь». Он поговорил с одним фельдшером, и тот ему все рассказал.

— Без четверти восемь? Но ведь первый поезд там останавливается только в одиннадцать.

— Позвонил машинист экспресса. Ему показалось, что на пути что-то лежало, вот начальник и пришел проверить. Вы знаете, кто погибший?

— А вам об этом сказали?

— Нет, — ответил за мать Ипполит. — Наверно, это Маргерит Вану.

— Почему именно она? — спросил Мартен.

— Ты же знаешь, что говорят в Сернэ. Она алитяпс.

— Она спятила, — пояснила Лина.

— Правда? Как это? — спросил Антонен с живым, неподдельным интересом человека, который не допускает мысли, что может спятить сам.

— Это с тех пор, как ее бросил муж. Она кричит, рвет на себе одежду, чертит линии на стенах домов и пишет на них. В смысле, на стенах.

— Что же она пишет?

— «Мерские свиньи». Через «с», — сказал Иппо. — То в единственном числе, то во множественном. Она покрыла этими надписями всю деревню, и людям это стало надоедать. Каждый день мэр посылает кого-нибудь стереть надписи, которые она сделала ночью. А еще, поскольку у нее есть деньги, она берет крупную купюру и где-нибудь прячет, под камнем или под деревом. А утром все бросаются искать эту бумажку, словно в игре в прятки. И в результате все опаздывают на работу. То есть она в одиночку дезорганизует жизнь всей деревни. Хотя, с другой стороны, закон не запрещает прятать крупные купюры.

  99