Особенно,... 
97 
На плечо Вейренка легла чья-то рука. Он обернулся и увидел Адамберга.
— Спускайся скорей, — сказал Вейренк. — Я боюсь шевельнуться.
Эмери и Блерио уже взяли Данглара за плечи, а Адамберг, спрыгнув на рельсы, взял его за ноги. Потом оказалось, что Блерио не может самостоятельно влезть на платформу, и пришлось втаскивать его за обе руки.
— Доктор Мерлан уже едет, — сообщил Эмери, склонившись над Дангларом. — Мне кажется, он одурманен сильным наркотиком, но его жизнь вне опасности. Пульс медленный, но ровный. Что произошло, лейтенант?
— Тут был один тип, — бесцветным голосом произнес Вейренк.
— Ты не можешь встать? — спросил Адамберг.
— Думаю, нет. У тебя есть водка или что-то в этом роде?
— У меня есть, — сказал Блерио, вынимая из кармана оплетенную соломой бутылочку дешевой водки. — Сейчас рано, еще нет восьми, тебя может сильно пробрать.
— Это как раз то, что мне надо, — заверил его Вейренк.
— Вы завтракали?
— Нет, я не спал всю ночь.
Вейренк отпил из бутылки и сделал гримасу, означавшую, что питье действительно пробирает. Потом отпил еще глоток и вернул бутылку Блерио.
— Говорить можешь? — спросил Адамберг, усевшись по-турецки рядом с лейтенантом и заметив у него на щеках следы слез.
— Могу. Просто у меня был шок, вот и все. Я превысил свои физические возможности.
— Почему ты не спал?
— Потому что у Данглара был какой-то идиотский план, который он решил осуществить в одиночку.
— Ты тоже об этом догадался?
— Да. Он явно хотел утереть мне нос, и я подумал, что это может оказаться опасным. Я ждал, что он двинет по своим делам вечером, а он выбрался только в половине седьмого утра. Я сел в свою машину и поехал за ним, но на расстоянии. И вот мы приехали сюда, — сказал Вейренк, неопределенным жестом указав на станцию, платформу и пути. — Какой-то тип ударил его по затылку, а потом, кажется, уколол в шею, и он свалился поперек рельсов. Тогда я побежал, тот тип тоже, я попытался вытащить Данглара оттуда, но не смог. И тут появился поезд.
— Скорый поезд Кан — Париж, — мрачно сказал Эмери, — он проходит здесь в шесть пятьдесят шесть.
— Да, — сказал Вейренк и чуть пригнул голову. — Он и в самом деле скорый.
— Черт! — выругался сквозь зубы Адамберг.
Почему Вейренк проследил за Дангларом? Почему не он, комиссар? Почему он позволил лейтенанту одному отправиться в этот ад? Потому что план Данглара был направлен против Вейренка, и Адамберг решил, что дело тут, скорее всего, несерьезное. Так, небольшая мужская разборка.
— Я успел только сдвинуть Данглара и уложить его между рельсов, сам не знаю как, а потом подтянулся и влез на платформу, сам не знаю как. Черт, он был такой тяжелый, а платформа такая высокая. Я спиной почувствовал ветер от поезда. Двадцать сантиметров. Между телом — обмякшим телом пьяницы — и нижним краем поезда остается расстояние в двадцать сантиметров.
— А мне, пожалуй, это в голову не пришло бы, — сказал Блерио, глядя на Вейренка с некоторым изумлением. Он не мог оторвать глаз от темно-каштановой шевелюры лейтенанта, в которой виднелось полтора десятка прядей совсем другого, ярко-рыжего цвета, похожих на маки среди незасеянного поля.
— Что за тип? — спросил Эмери. — Он напоминал телосложением Ипполита?
— Да. Он здоровяк. Но я был далеко, а на нем была шапка с прорезями для глаз и перчатки.
— А остальная одежда?
— На ногах — полукеды. А еще — хлопчатобумажный свитер. То ли темно-синий, то ли темно-зеленый, точно не скажу. Помоги, Жан-Батист, теперь я уже смогу встать.
— Почему ты не разбудил меня, когда решил проследить за ним? Почему поехал один?
— Потому что это касалось только нас двоих. Незачем было впутывать тебя в дурацкую затею Данглара. Я не представлял, что дело примет такой оборот.
- Он шел туда один, таил он в сердце яд…
Вейренк вдруг прервал импровизацию и пожал плечами.
— Нет, — прошептал он, — что-то не хочется.
Приехал доктор Мерлан и стал хлопотать возле Данглара. Время от времени он качал головой и повторял «попал под поезд, попал под поезд», как будто хотел удостовериться, что присутствует при настоящей сенсации — человек попал под поезд и остался жив.
— По-видимому, ему дали очень сильную дозу анестезирующего средства, — сказал Мерлан, встав и знаком подзывая фельдшеров с носилками, — но у меня такое впечатление, что оно уже перестало действовать. Уносите его, я попытаюсь со всей осторожностью ускорить его пробуждение. Но речь восстановится только через два часа, так что вам нет смысла приходить раньше, комиссар. Есть ушибы, последствия удара по сонной артерии и падения на рельсы. Но, если я не ошибаюсь, ни одного перелома. Ну надо же — попал под поезд! С ума сойти!
97 
