Особенно,... 
84 
— Надо тут все покрасить и сменить мебель, — сказала Делия.
— Не раньше, чем я уйду в отпуск, — безапелляционным тоном заявил Кармайн, озирая кабинет Делии, пол которого был устлан огромными листами бумаги. — Что это? Календарь мероприятий?
— Вроде того. Теперь я могу наконец все как следует разложить. К пятнице предоставлю отчет.
Вошел Кори.
— Кармайн, в Яме бытовуха, — сказал он. — Женщина избита до смерти, любовник пропал.
«Начало положено, — сказал себе Кармайн, идя по коридору. — События третьего апреля теряют свою остроту, и наш тайный «гений» становится в один ряд с обычными преступниками. Не мог он все предусмотреть. Должна, должна быть зацепка! Рано сдавать папки в архив!»
— Дело Нортона получило продолжение, — сообщил Эйб во вторник утром. Вид у него был взволнованный и мрачный.
Капитан мгновенно вскочил из-за стола:
— Что?
— Погиб мальчик.
Кармайн застыл на месте.
— О Господи! Как? Почему?
— Говорят, что-то съел или выпил.
— Но стрихнина в доме не нашли!
— Может, это и не стрихнин.
— А что тогда?
— Пока неизвестно.
Кармайн пошел к выходу. В первый момент он рванулся бежать сломя голову, потом решил: «Зачем? Бедного Томми уже не вернешь».
— Патси там?
— Да, ему я сообщил первому. Кори поехал с ним. — Голос Эйба дрожал. — Как его звали? Мальчишку?
— Томас Питер. Ему исполнилось пять лет несколько дней назад. В сентябре пошел бы в школу.
Они сели в «фэрлейн»; Эйб машинально прилепил на крышу мигалку. Кармайн, на переднем сиденье, закрыл лицо руками. Кошмар, настоящий кошмар! Странным образом гул сирены подействовал успокаивающе — унылые, тоскливые звуки. Он убрал руки от лица. Машина приближалась к Северному Холломену.
— Только Дэйв О’Брайен — дежурный по Северному Холломену на этой неделе. Миссис Нортон позвонила ему, спокойная как слон. Дэйв сразу помчался туда, потом сообщил мне. Вот все, что я знаю.
— Как мог этот ее тупой доктор не понимать, что с ней происходит? Оба раза, когда я ее видел, она была накачана до одури! Я должен был ее расколоть, Эйб, но она меня провела!
— Кармайн, никто из нас не мог такого представить. Если она убила мужа, то, очевидно, не ожидала, что его смерть будет настолько ужасной, и потому спятила. Она не притворялась! Но нам пока ничего не известно.
— Что это может быть кроме стрихнина?
— Скоро узнаем. Проколы случаются, Кармайн, нельзя все предусмотреть заранее. Не вини себя!
У изгороди топтались несколько соседей, двое полицейских преграждали путь к дому; на пороге ждал Патси. Увидев Кармайна и Эйба, вышел навстречу.
— Это не стрихнин, — коротко и тихо произнес он. — Мальчик подавился ластиком в форме земляники.
Кармайна и Эйба охватило облегчение, быстро сменившееся стыдом за то, что они почувствовали его в такой неподходящий момент. Это не их оплошность! Хотя могла, могла быть. Бедного ребенка не воскресить, но Бог хотя бы избавил их от мук совести.
— Как она? — спросил Кармайн, чувствуя слабость в ногах.
— Сядь, брат. Ты тоже, Эйб.
Они опустились на ступеньки у веранды.
— Она там, — буркнул Патси, кивнув на окна гостиной. — Видеть ее не могу!
Кармайн встал, удивленный:
— Патси, что она сделала? Заставила его съесть ластик?
— С нее станется. Она сама тебе все расскажет. — Патрик провел их через парадную дверь на второй этаж в спальню Томаса Питера.
Патрик осторожно приподнял мальчика, поместил его в выстланный полотенцами мешок, затем увез на каталке, казавшейся пустой: ее впалое дно ничем не выдавало присутствия маленького тела.
Совершенно спокойная миссис Барбара Нортон сидела с Кори и сержантом Дэйвом О’Брайеном. Впрочем, по ходу рассказа обнажались все более глубокие слои ее безумия. Она, казалось, не понимала, что ее сын умер, хотя в телефонном разговоре с Дэйвом О’ Брайеном, говорила, что у Томми почернело лицо и он не дышит; более того — сказала, что убила его.
— Теперь, когда Питера нет, — объявила она мужчинам, — я, наконец, могу делать что хочу. — Она наклонилась вперед и заговорила шепотом: — Питер был обжорой и нас заставлял есть — дети раздулись, как воздушные шары! Я никогда не пыталась спорить, все равно без толку. Я просто ждала. И дождалась. — Она серьезно кивнула, потом снова откинулась на спинку стула и улыбнулась. — Знаете, никто не любит толстяков. После смерти Питера я всех нас посадила на диету. Марлин и Томми пьют воду. Я — черный кофе. Мы можем есть сколько захотим сырые овощи, только без хлеба. Никаких пирожных и печенья. Ни грамма сахара. Молоко, сливки, десерты отменяются. За завтраком и обедом я позволяю Томми и Марлин несколько крекеров. Мы едим курицу на гриле, без кожи, или рыбу и паровые овощи. Рис. И вес уменьшается! К школе Томми будет стройный как лоза!
84 
