Последние отзывы

  94  

Он рассчитывал, что Люсиль будет царить на сцене. Поэтому он и написал роль Марлен для актрисы, привыкшей блистать. Наверное, когда он писал, то подсознательно имел в виду именно Люсиль, хотя и не ожидал тогда, что именно она сыграет эту роль. Эффект, который был необходим, мог быть достигнут, только если главная героиня затмевает всех на протяжении трех актов пьесы.

Именно это и было неправильно, именно это не давало ему покоя.

Люсиль играла свою роль, произносила реплики, совершала в нужный момент нужные действия, но она больше не доминировала. Она словно отстранилась от происходящего на сцене, оставив свою телесную оболочку, но лишив ее наполнения. А только неповторимое обаяние, темперамент и огонь Люсиль могли принести постановке «Сегодня и завтра» успех.

Сорелла была права — как она была права! И все же какое-то упрямство внутри Рэндала не позволяло ему признать это окончательно. Они доехали до театра, не произнеся больше ни слова, и Рэндал, оставив Сореллу, направился к двери, ведущей на сцену. Он думал, что Сорелла пройдет через боковое крыло к главному входу. Точнее, он вообще не думал о ней, торопясь вверх по лестнице в гримерную Люсиль.

В гримерной была ее костюмерша, старая Мэгги, которую все любили, но которая становилась сущим дьяволом, если была чем-то недовольна или если ей казалось, что Люсиль не уделяют должного внимания. Гримерная была ярко освещена, в воздухе стояло благоухание цветов, расставленных в вазы, к которому примешивался аромат любимых духов Люсиль.

— Мистер Джепсон уже здесь, Мэгги? — спросил Рэндал.

— Доброе утро, мистер Грэй, — ответила та. — Да, он был здесь минуту или две назад. Не думаю, чтобы он успел далеко уйти.

Рэндал выглянул в коридор и увидел Эдварда Джепсона, выходящего из соседней гримерной.

— Эдвард, я хочу с тобой поговорить! — крикнул ему Рэндал.

— Ну конечно, старина. Здесь обнаружилась пустая гримерная, и я забил ее для себя. Ты ведь знаешь, с какой чертовой кучей людей мне приходится видеться, пока ставится пьеса, а Люсиль раздражается, если я веду деловые переговоры в ее гримерке. Говорит, что это разрушает атмосферу.

Эдвард провел Рэндала в гримерную, совершенно непохожую на ту, из которой Рэндал только что вышел. Здесь стоял обычный письменный стол, два жестких стула и множество их отражений в пыльных зеркалах, висевших на стенах.

— До мебели пока не дошли руки, — с ухмылкой произнес Эдвард. — Но я не забываю об этом. — Он достал из шкафа бутылку виски и поставил на стол два стакана.

— Наливай себе, — предложил Эдвард.

— Для меня слишком рано, — сказал Рэндал.

— А я пропущу немного. — Налив себе виски на два пальца, Эдвард сделал большой глоток. — Так что там у тебя за головная боль?

— Это ты мне скажи, что случилось с Люсиль?

Эдвард удивленно поднял брови, но затем, видимо, решил не увиливать от ответа.

— Хотелось бы мне это знать, — развел он руками.

— Лучше тебе это выяснить, — сказал Рэндал. — Завтра премьера. Если спектакль пойдет так, как прошла вчерашняя репетиция, можно смело закрываться к концу недели.

— Как ты думаешь, что не так? — поинтересовался Эдвард.

— Все дело в Люсиль, — ответил Рэндал. — Она играет точно по написанному, но ты ведь знаешь, как и я, что этого недостаточно. Марлен должна быть грандиозной, сенсационной. Она — личность, которую никто не может проигнорировать. Люсиль должна потрясти не только тех, кто с ней играет, она должна ошеломить зрителей, или они покинут зал, не досмотрев пьесу до конца. Ты это понимаешь?

— Ты не знаешь, что ее тревожит?

— Если ты хочешь спросить, не моя ли это вина, ответ — нет. Я согласился на все, чего она потребовала. На все.

Глаза Эдварда сузились, когда он посмотрел на Рэндала.

— Не хочешь ли растолковать, что означает это самое «все»?

— Люсиль объяснит тебе в свое время, — отозвался Рэндал.

— Понятно. — Эдвард налил себе еще виски.

И тут оба услышали в коридоре шаги Люсиль. Трудно было спутать с чем-нибудь звук ее шагов. Она зашла в гримерную и захлопнула за собой дверь.

Эдвард, покончив с выпивкой, убрал бутылку обратно в шкаф.

— Ты пока иди в зал, а разговор предоставь мне, — сказал он Рэндалу и направился во владения Люсиль. Он вошел без стука, а через несколько секунд в коридор вышла Мэгги и встала у стенки с недовольным выражением лица. Она терпеть не могла, когда ее просили покинуть гримерную Люсиль, и воспринимала это как личное оскорбление.

  94